были убраны, а Мансур что-то внимательно читал в своем лэптопе. Она остановилась позади его кресла и наблюдала, пока он не замечал ее присутствия.
Ее беспокоил тот факт, что она не может его вспомнить. Она не знала, что он за человек, а спросить напрямую не решалась, ее что-то удерживало.
Он щедрый. По крайней мере, она так считает.
Взял ее с собой в Аддис-Абебу и предложил пройти медицинское обследование.
Но вряд ли он стал бы помогать, не вмешайся в это его мать.
Да, мама Халима, безусловно, сыграла роль в его возвращении. Может быть, именно этот факт и не дает ей покоя?
Амаль преследовало тревожное чувство, что она совсем не знает Мансура. И сейчас не самое подходящее время узнать его ближе.
Да, он предложил помощь, но, когда они прилетят, он будет занят своими делами, и она не станет ему мешать.
Она села в кресло, не желая больше за ним подглядывать.
Мансур оторвался от лэптопа и взглянул на Амаль:
— Все в порядке?
— Да, но я чуть не потерялась. Самолет оказался гораздо больше, чем я представляла.
Под его взглядом она чувствовала себя очень неловко. Ей казалось, что он смотрит на нее, как удав на кролика. Он — крупный бизнесмен и миллиардер, а она слишком мелкая сошка.
— Я отвлекаю тебя? — Она по себе знала, как это плохо, когда тебе мешают, если ты погружен в работу.
— Это всего лишь работа, — ответил он и захлопнул ноутбук. — Я всегда могу вернуться к ней позже.
— Тебя что-то беспокоит?
Амаль удивила его прозорливость. Неужели ее так легко читать?
— Зачем ты летишь в Аддис-Абебу? — выпалила она.
Мансур помолчал, поглаживая бороду, а потом ответил:
— Отец оставил мне наследство, которым необходимо заняться.
Его ответ был для нее неожиданностью, потому что она думала, что у Мансура бизнес в Эфиопии. Кроме того, тема отношений с отцом была для него явно болезненной, и тем не менее он ей ответил.
Амаль прекрасно понимала Мансура. Потеря близкого человека всегда большой удар, какими бы ни были отношения при жизни.
Она, например, до сих пор не может смириться с уходом любимой бабушки.
— Я сочувствую твоей потере, — тихо сказала она, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы.
— Спасибо, — холодно поблагодарил он. — А ты его разве помнишь?
— Нет. Но я знаю, что он умер. Хотя прошел год, но я все равно соболезную.
Лицо Мэнни оставалось бесстрастным, и это опечалило Амаль.
Она сменила тему.
— Как долго ты намерен оставаться в Аддис-Абебе?
— Если повезет, то недолго, — уклончиво ответил он.
Сердце Амаль упало. А чего она ожидала? У него здесь дела, и она отнюдь не в приоритете.
Больше похоже на рутинную работу, мрачно подумала она, вспомнив, как мама Халима умоляла Мансура от ее имени.
— Каково это — жить в Америке? — спросила Амаль. Ей хотелось забыть, что она — его обязанность, а он лишь послушный сын своей матери и не более того.
— Ничего особенного, — ответил он.
Амаль склонила голову набок.
— Но отличается от жизни в Харгейсе, не так ли?
— Конечно, но это данность.
Она не ждала более развернутого ответа, но Мансур прочистил горло и продолжил:
— Питтсбург — хороший город, в нем есть чем заняться, хотя я так занят на работе, что мало куда хожу.
— Можешь его описать? — не отставала Амаль.
— Устремленные в небеса небоскребы в центре города. Реки и мосты, насколько хватает глаз. У города интересная история, архитектура, музеи, концертные залы, а еще у него есть душа, — закончил он с едва заметной теплой улыбкой. — Но нужно увидеть все это собственными глазами, чтобы понять его прелесть.
В этот момент самолет вошел в зону турбулентности, и Амаль прикрыла глаза.
— Ты в порядке? — с тревогой спросил Мансур.
— Меня немного подташнивает, — призналась Амаль.
Это был ее первый полет, и ей не хотелось бы оскандалиться.
Мансур попросил стюардессу принести на всякий случай пакет, а сам продолжил рассказ о городе, в котором теперь жил.
— Я учился в Бостоне, и переезд в Питтсбург дался мне с трудом, но вскоре город стал для меня родным.
— У тебя много друзей? — спросила она.
— Мы говорили, что иногда приходится идти на жертвы… Я потерял некоторых друзей.
Его откровенность удивила Амаль, и она в свою очередь призналась:
— Я была удивлена, что не так много людей навестили меня в больнице после того инцидента. Я поняла тогда, что не все друзья готовы проявить участие и заботу.
— Значит, это не настоящие друзья и не стоит о них жалеть, — подытожил Мансур.
Он снова открыл ноутбук и начал работать. Некоторое время спустя он оторвался от работы и заметил:
— Скоро начнем снижаться.
Через пару минут и пилот сообщил о том же по громкой связи.
Амаль крепко зажмурилась, ощутив, как самолет нырнул вниз.
Интересно, что готовит для нее Аддис-Абеба и общество привлекательного мужчины? Какие приключения? Последняя мысль казалась особенно заманчивой.
Глава 4
— Вот она, Аддис-Абеба, — прошептала Амаль самой себе.
Одна в роскошном гостиничном номере, она вышла через двойные двери на балкон и с удовольствием вдохнула свежий воздух.
Амаль гордилась собой. Она действительно сделала это — впервые отправилась в путешествие, отважилась лететь на самолете, преодолев страх.
Амаль подняла лицо вверх и слегка повернулась навстречу восточному ветру. Сладкий поцелуй прохладного воздуха был приятной переменой после дневной жары.
Изнуряющая жара в Аддис-Абебе похожа на погоду в центре Харгейсы, где располагалась ее архитектурная фирма. Засуха была обычным делом, и люди страдали и умирали от голода, жажды и болезней. И Амаль беспомощно смотрела на это, мечтая о своей больнице, задаваясь вопросом, поможет ли открытие больницы избавить жителей от многих болезней и смерти.
И угораздило же ее удариться головой? В конце концов, коррумпированное местное правительство одобрило ее проект, но вместо того, чтобы начать строительство новой больницы, она сама оказалась на больничной койке.
Ее амнезия все разрушила. Порой она впадала в отчаяние, не зная, как вообще можно примириться с потерей памяти. Такие дни начинали все больше и больше входить в ее жизнь.
— Не плачь, — приказала она себе, чувствуя, как знакомая горячая влага застилает глаза и слезы все равно текут.
Она вспомнила слова Мансура: «Сделай это ради больницы, ради спасения жизней десятков, нет, сотен тысяч жителей Харгейсы».
Амаль вытерла мокрые щеки и смахнула оставшиеся слезы. Будь на ее месте Мансур, он ни за что не впал бы в отчаяние. Вот у кого нужно учиться стойкой уверенности, здоровому
