Мансур два часа спустя.
Мансур был человеком слова и знал, что экипаж его не подведет. Он надеялся, что Амаль не будет разочарована. Так оно и вышло.
Стюардесса сервировала завтрак по-американски в роскошном салоне частного самолета Мансура: нежный омлет, сэндвичи с халяльным беконом из индейки, вафли с кленовым сиропом, кофе. Настоящий пир.
Амаль позавтракала с большим удовольствием. Аппетит у нее был отменный.
Наконец она откинулась на спинку кресла и, прикрыв глаза, удовлетворенно заметила:
— Больше не могу. Все было очень вкусно.
— Понравился завтрак?
— Да, очень, но теперь меня клонит в сон. Не нужно было так объедаться.
— Ну, извини, — сказал Мансур, не зная, как еще реагировать.
Амаль распахнула глаза:
— Почему ты извиняешься? Это я утратила чувство меры, но ничуть не раскаиваюсь. Королевский был завтрак. Немудрено, что я не сдержалась. — Она склонила голову набок и смущенно улыбнулась. Сердце Мансура заколотилось. — Я бы не получила такого удовольствия, если бы ты не уговорил меня поехать. Так что спасибо тебе большое.
— Пожалуйста, — искренне ответил он.
Ее удовлетворенность порадовала его больше, чем он ожидал. Больше, чем ему хотелось признаться даже самому себе. Только она способна сотворить с ним такое. Ослабить его бдительность. Подарить ему эти неописуемые эмоции. Его охватила ностальгия, вызвав бурю смутных чувств. В голове загорелся сигнал тревоги.
«Вот как это начинается», — мрачно подумал он.
Вот так он снова открыл свое сердце и рискнул своим рассудком.
Ему не следовало этого делать.
— А где туалетная комната? — осведомилась Амаль.
— Вон там. — Мансур начал подниматься из кресла, но остановился под взглядом Амаль.
— Я сама найду, — быстро ответила она.
Амаль избегала его взгляда, ее смущение было слишком очевидным. Что, по ее мнению, он собирался делать? Он почувствовал унижение. Именно этого он опасался. Таких вот недоразумений, из-за которых у него снова будут неприятности.
Мансур сжал челюсти и процедил:
— Это в хвосте самолета. Левая спальня и ванная комната просторнее.
— На борту две спальни? — изумилась она.
— Да. Так что если хочешь вздремнуть, спальня в твоем полном распоряжении.
Амаль на мгновение зажмурилась.
— Что-то не так? — встревожился он.
— Нет, нет, — пробормотала она. — Все хорошо.
Однако ее проникновенный взгляд говорил совсем о другом.
— Тебя что-то беспокоит? — спросил Мансур с ноткой раздражения в голосе.
Амаль опустила глаза, и ему показалось, что она не ответит, но она тихо сказала:
— Ты очень успешен. Я понимаю, почему твоя мать гордится тобой. — Амаль подняла подбородок и встретилась с ним взглядом. — И она имеет на это полное право.
Ее похвала пролилась бальзамом на его очерствевшую душу, и он смущенно ответил:
— Я не так уж много сделал.
— Позволь мне об этом судить, — возразила она, направляясь в хвост самолета.
Мэнни остался сидеть в кресле, вцепившись в подлокотники пальцами и размышляя о том, что Амаль для него опасна. Он целый год приходил в себя после ее отказа и думал, что справился. А сейчас она снова его искушает, сама того не подозревая. А он ведь может и не устоять.
В отличие от той ночи, с горечью подумалось ему.
Воспоминания о событиях годичной давности нахлынули на него с новой силой.
— Амаль, подожди!
Она остановилась так резко, что длинная юбка абайи со свистом обвилась вокруг ее ног, и устремила на него сверкающий гневом взгляд.
— Что еще ты можешь сказать, Мансур? Чем объяснишь такое грубое и недостойное поведение? Ты знаешь, какую боль причинишь своей матери, и все же ничего не предпринял, чтобы этого не случилось. — Ее рот скривился от разочарования, а глаза блестели от непролитых слез.
У него в горле стоял такой ком, что ему было трудно говорить. Он пропустил похороны отца и поминки, прилетев в Харгейсу более поздним рейсом, только чтобы проведать маму.
Он надеялся, что никто не заметит его отсутствия. Но Амаль, конечно же, заметила.
Она видела его насквозь, знала о его смертельной обиде на отца.
— Я… — Он не мог заставить себя извиниться. Он просто не мог. Вместо этого он выпалил: — Я люблю тебя.
Амаль уставилась на него круглыми глазами, на минуту забыв о гневе.
Боясь потерять эту мимолетную отсрочку, он опустился на одно колено и достал коробочку с кольцом из внутреннего кармана куртки.
— Я люблю тебя, — повторил он и достал кольцо со сверкающим бриллиантом. Оно мерцало в сумерках, как упавшая звезда на его ладони. — Я люблю тебя, Амаль, и не хочу тебя потерять.
Она перевела взгляд с кольца на Мансура, стараясь не выдать своих чувств за нейтральным выражением лица.
— Ты останешься? — тихо спросила она.
Когда Мансур не ответил, Амаль потянулась к коробочке с кольцом и закрыла ее, оставив у него в руке и не приняв знака его любви.
— Ты нужен своей матери, — сказала она тогда, — неужели не можешь остаться ради нее?
Наконец Мэнни процедил сквозь зубы:
— У меня есть бизнес, который нужно контролировать и развивать, Амаль.
Он не мог бросить свою жизнь в Америке. Его слишком много связывало с этой страной. Харгейса, какой бы прекрасной ни была, таила в себе слишком много боли для него. И теперь его отец тоже был похоронен здесь.
— Я не могу, — снова сказал он, умоляя ее понять причину его отказа остаться.
— Я знаю, — с печальной улыбкой ответила она.
У Мансура упало сердце.
— Похоже, мы разные люди, и я не смогу тебя изменить. Не хочу тебя здесь задерживать, не хочу, чтобы ты оказался в ловушке и потом на меня обижался.
Амаль повернулась, чтобы уйти.
— Подожди! — с мукой в голосе воскликнул он, снова протянув ей коробочку с кольцом.
Сердце бешено колотилось у горла. Он должен получить определенный ответ.
— Ты мне отказываешь? — шепотом прохрипел он.
— Да, — мягко ответила она. — Прощай, Мансур.
С этими словами она ушла, а Мансур остался стоять, опустив голову. Убитый ее отказом, он сжимал в кулаке коробочку с помолвочным кольцом, и ему казалось, что жизнь кончена.
Очнувшись от воспоминаний, Мэнни в панике осмотрелся вокруг. Хорошо, что Амаль еще не вернулась и не стала свидетелем его слабости.
Скоро они приземлятся в Аддис-Абебе. И главное испытание для Мэнни еще впереди.
Глядя на пустое место Амаль, он смирился с тем, что это будет нелегко. Между ними существует неоспоримая химия. И его чувство к Амаль не угасло, как он надеялся.
Теперь у него появилась возможность решить проблему отношений с Амаль раз и навсегда, даже ценой окончательного разрыва.
Амаль вернулась в кресло, по-прежнему в потрясении от салона, завтрака и удобств. Остатки их пиршества
