— По его мнению, Алис сообщила мне, что будет в «Астор Майо». С утра мне действительно дважды звонили из отеля, но не назвались и молчали в трубку. Звонивший молчал, но как мне это доказать? По крайней мере, от комиссара я узнал, что она сама забронировала номер. За наличные.
Ингрид подняла другую бровь. Для типа cool и слащавого Диего не пожалел времени, подстегивая свои нейроны. И его решительность, пожалуй, больше подходит конкистадору, чем идальго.
— Она приходила в «Астор Майо» дважды?
— С утра, чтобы заплатить и забрать два своих магнитных ключа у консьержа. И, к несчастью, в то же утро, только позже, чтобы там умереть.
— А два ключа зачем?
— Потому что номер был двойной или потому что она сама попросила, не знаю. Оба ключа были обнаружены в комнате.
— В номере убирались?
— Да, как раз между двумя приходами Алис.
— Значит, в комнату до ее возвращения никто не входил. Это подтверждает и молодой свидетель.
— Комиссар говорит, что она открыла кому-то из знакомых. Мне, например. Знаешь, что я думаю?
— Я не гадалка.
— Возможно, Алис все подстроила нарочно, чтобы меня приговорили за убийство.
— Come on![4]
— Это звучит дико, понимаю, но я практиковался в психиатрии в Мадриде, так что всего насмотрелся. То, что смерть двойника звезды сняли на пленку, само по себе настоящий бред. Как ты думаешь?
— Будь мы в Лос-Анджелесе, может, и нет, но здесь пожалуй…
— Тут что-то кроется. Думаешь, телевизионщики купили бы фильм, если бы Алис не была похожа на Бритни?
— Потому что несколько секунд телезрители содрогались от ужаса?
— На телевидении даже одна секунда ужаса дорогого стоит. Если так пойдет и дальше, мы еще не то увидим. И полиция обеспокоена. Еще бы! Их министр говорил об этом деле по всем каналам. Все это не к добру.
Прав идальго-конкистадор или не прав, а дело быстро усложнялось. Попытка посягнуть на сферу интересов Груссе, и без того взвинченного вмешательством своего министра, может выйти им боком. Дуэт Ингрид-Лола уже имел случай попрактиковаться в этом виде спорта, и даже если хороших воспоминаний осталось больше, чем плохих, стоит ли приниматься за старое? Пора вернуться домой и спокойно все обдумать. Тут она заметила, что уборщик с глазами кокер-спаниеля не упустил ни слова из их беседы.
— А, Адам! Как дела, старина? — приветливо обратился к нему медбрат Карли.
Однако человечек скорчил мину грустного домового и исчез в глубине коридора.
— Он тоже немного loco, но я его люблю. Воплощенная доброжелательность.
— Ну, мне пора.
— Минутку, Ингрид Дизель. Чем ты занимаешься, когда не помогаешь друзьям?
— Помогаю друзьям.
— А если серьезно?
— Серьезно. Я массажистка.
«А еще стриптизерша на улице Пигаль. Но этого, голубчик, ты никогда не узнаешь. Ни за что». И упрекнула себя за то, что думает о пустяках в такую минуту. Эта мрачная больница определенно сводит ее с ума. Пора уже посмеяться над злым гением, как можно скорее убравшись из этой пагубной среды.
— Забавно, но я скорее представляю тебя на сцене. Танцовщицей, воздушной гимнасткой, или…
— Я только массажистка, с меня и этого хватает.
Он помолчал, обжигая ее взглядом, подобным лазеру.
— В конечном счете ты свалилась с небес очень кстати для меня, прямо как ангел.
— О чем ты?
— Нелегко явиться с соболезнованиями к Морису Бонену одному. Ты меня поддержишь?
Ингрид все сильнее охватывало желание спастись бегством, однако предложение показалось ей заманчивым. К тому же, сопоставив точку зрения Папаши Динамита и медбрата, она получит более ясное представление о подлинной Алис Бонен. «Методы Лолы здорово на меня повлияли», — подумалось ей.
— По-моему, неплохо придумано.
— То есть ты согласна?
— Yeah.
— Я освобожусь меньше чем через час. Можешь пока посидеть в кафетерии, там есть телевизор.
«Торчать здесь еще целый час? Help!»[5]
— Muchas gracias.[6]Телика с меня на сегодня хватит. Я лучше подожду в кафе напротив.
— I Hablas espanol?[7]
— No.[8]
— ¿No?[9]
— No! Absolutly not.[10]
Oн вновь бросил на нее взгляд, способный сразить всех девушек планеты. Почему он то и дело пытается ее загипнотизировать? Наверное, мать внушила ему, что у него незабываемые черные очи. Или же опыт в психиатрии принес ему больше вреда, чем пользы. Она повернулась к нему спиной.
— Ингрид!
— Саrambа.[11]Что еще?
— Угощение за мой счет. Хозяин «Канон-дезами» меня знает.
На этот раз она убежала не оборачиваясь. Но, проходя мимо палаты, где скрылся уборщик, она замедлила шаг и посмотрела в раскрытую дверь. Зажав швабру между колен, домовой печального образа сидел у постели больного и что-то рассказывал. У бедолаги рука и нога были в гипсе, на шее фиксирующая повязка, однако вопреки всему он улыбался. Он производил впечатление человека простодушного, даже умственно отсталого. Что за байки рассказывал ему Адам-домовой?
«Этого я никогда не узнаю», — подумала она, решительно направляясь к выходу.
Покидая больницу, она вспомнила слова медбрата. Ты свалилась с небес очень кстати для меня, прямо как ангел. Почему ангел? Ну конечно, из-за ее заветной майки. «I'm an angel, what about уоu?» И это правда, Диего Карли. What about you, man?[12]
7
Морис Бонен жил на улице Эклюз-Сен-Мартен, неподалеку от больницы Святого Фелиция. Лифта в доме не было, вытертый красный ковер заканчивался на пятом этаже. Добравшись до шестого, Диего Карли с облегчением вздохнул.
— Нужно бычье здоровье, чтобы взбираться сюда ежедневно. — Он перевел дух.
