купальню зайдет он.
Торопливо поправив одежду, Мелена вернулась в комнату, тут же ощутив на себе чужой взгляд. Пленник все так же стоял на коленях и смотрел на нее, только вместо яркого янтаря в его взгляде плясала древняя тьма.
— Что с твоими глазами? — равнодушно спросила Мел, бросая одежду на последний уцелевший стул, — они черные как сажа в дымоходе.
Не получив ответа, она подошла ближе и склонилась к нему. Лицом к лицу.
Кхассер сморщил нос, словно ему подсунули тухлый кусок мяса и с каким-то диким, непередаваемым сожалением покачал головой. Медленно выдохнул, и тьма из его взгляда начала пропадать, лишь последние вихри задержались вокруг звериного зрачка, а потом тоже растворились.
— Так что было?
— Ошибка природы, — сквозь зубы процедил он.
Ответ ей не понравился, и она без раздумий активировала ошейник, заставляя кхассера хрипеть и корчится от боли.
— Если я задаю вопрос, ты должен отвечать, — ее губы растянулись в холодной улыбке, — вроде ничего сложного. Даже дремучий варвар из Андракиса способен понять правила. Как думаешь?
Он взглянул на нее, впервые выпуская на волю эмоции. Полоснул такой лютой ненавистью, что защемило глубоко внутри, отдаваясь болью в каждом уголке тела.
Не подав виду, Мелена снова улыбнулась:
— Урок усвоен?
Раздался отчетливый скрип зубов.
— Это не ответ, — и снова ошейник ударил на полную силу, вынуждая выгибаться и царапать пол когтями, — что скажешь теперь?
— Я все понял, — прохрипел он, тяжело опираясь на дрожащие руки.
— Молодец, — она жестко потрепала его по голове, в конце оттолкнув от себя.
Кажется, он даже зарычал в ответ на ее прикосновение. Не нравилось оно ему, и почему-то Мелену это неприятно зацепило. Словно ее отвергли…
— В чем дело кхассер? Не любишь, когда гладят против шерсти?
— Не люблю, — в этот раз он ответил.
— Потерпишь. Если я захочу, то буду трогать тебя, как угодно. — провела ногтем по жесткой линии подбородка, — Запомни это.
Она отошла к кровати, старательно пряча руки в рукавах, чтобы пленник не заметил, как сильно они дрожали.
— Не боишься на ночь оставаться со мной в одном помещении? — насмешливо бросил ей в спину. Только насмешка вышла совсем недоброй и больно царапнула где-то внутри.
— Нет, — она равнодушно пожала плечами, опускаясь на край кровати, — если ошейнику хотя бы покажется, что ты мне угрожаешь, он тебя парализует. А если я ночью услышу какой-нибудь звук с твоей стороны, то с превеликим удовольствием тебя высеку. Я ясно выразилась, андракиец?
— Более чем.
Мел улеглась на жесткую подушку, подсунула ладонь под щеку и, натянув колючее одеяло до самых ушей, прикрыла глаза, совершенно не уверенная в том, что вообще сможет заснуть. Слишком остро чувствовалось в привычной комнате присутствие зверя.
Глава 4
Ей снился сон.
Заброшенная деревня возле изгиба лесной реки. Со всех сторон подступает молчаливый лес, тишину которого боятся нарушать даже шумные сороки…
Все, что сохранилось — это десяток полуразрушенных домов, небольшая часовня с покосившимся навершием Трехликой, да водяная мельница чуть поодаль. Кругом темная, сочная зелень. Природа жадно отвоевывала территорию у бывшего поселения — мох поднимался по трухлявым стенам, сквозь окна пробивалась тонкая ясеневая поросль, а на одном из домов, прямо на коньке крыши, гордо цвел куст лестной бузины.
Мимо домов, плавно уводя в сторону леса, петляла узкая, едва заметная тропинка. Со всех сторон к ней подступал жесткий осот, крапива и настырный лопух, пытающийся навешать репьев на платье. В траве стрекотали тревожно стрекотали кузнечики.
Но стоило только ступить под сень леса, как все окончательно затихло. Деревья росли все ближе и ближе, буквально наваливаясь друг на друга, а потом внезапно расступились, являя взгляду поляну, прижатую к крутому горному склону, возле которого лунный свет вычертил остов обвалившейся охранной башни, с темными провалами узких бойниц. Наполовину рассыпавшиеся остатки лестницы вели к сорванной двери, за которой клубилась зловещая тьма. И в этой тьме проступали еще более темные очертания зловещей фигуры.
Тихие шаги, шорох, пробирающий до самых костей.
…А потом в глубине загорается янтарь. Пронзительно яркий, полный ярости и злости, готовый сокрушить любого, что встанет у него на пути.
Вздрогнув, Мелена проснулась и, прижав руку к беснующемуся сердцу, уставилась шальным взглядом в потолок.
— Плохой сон? — внезапно раздался насмешливый голос.
— Твою мать…
Он вздрогнула и резко села, уставившись на пленника, который сидел, привалившись спиной к стене.
Забыла! Спросонья напрочь забыла о том, что он здесь.
Кхассер лениво усмехался и из-под полуприкрытых век сверкал янтарем. Таким же ярким как тот, во сне.
Спустив ноги с кровати, Мелена потерла лицо, пытаясь отогнать остатки сна. Потом легко соскочила и отправилась в купальню, а когда вышла обратно — была уже полностью затянута в привычный черный костюм и на ходу заплетала темные волосы в тугую косу.
— Уходишь?
Мел скрипнула зубами. Этот кхассер выводил ее из себя одним своим самоуверенным видом и голосом, в котором так явно сквозили пренебрежительные ноты.
Не оборачиваясь, активировала ошейник, тут же услышав за спиной злое шипение.
— Еще вопросы будут? — спросила, равнодушно пристегивая верную плеть к петле на поясе, — Нет? Я так и думала.
Рядом с ним было сложно — слишком сильная аура, слишком много ярости, закованной в человеческом обличии. Мелена и рада бы не замечать его, но это было невозможно. В его присутствии даже воздух казался острым и искрящимся, как во время грозы.
— Если в мое отсутствие, попытаешься сбежать — тебе конец, — жестко сказала она, — понял? Не разочаровывай меня, котик.
От столь пренебрежительного обращения взгляд кхассера стал еще более хищным. Зверь шумно втянул воздух, потом выдохнул, успокаиваясь, и Мел отрешенно подумала о том, как ему, наверное, сложно держать себя в узде. Как его ломало от того, что посадили на цепь и обращаются, словно с самым ничтожным рабом. От этого было еще приятнее осознавать свою власть над ним.
Несколько часов она потратила на привычный обход, проверку постов и на то, что навестить Морта.
— Как продвигается работа?
— Все прекрасно, — он с предвкушением потирал руки, — все отлично. Амулет встал, как влитой. Система приняла его, теперь идет насыщение. День-два и я смогу включить ее на полную мощность.
— Хорошие новости, старик, — Мелена удовлетворенно кивнула, обходя машину.
Высотой она была в два человеческих роста, и если раньше лишь монотонно щелкала и скрипела, то сегодня от ее гула закладывало в ушах, и сотни ярко-красных искр бегали вокруг того места, где неспешно пульсировал амулет кхассера.
— Это мое лучшее творение, — со слезами приговаривал он, влюбленными глазами глядя
