зашевелился? — карлик схватил его за руку.
— Хочу… вина излить на алтарь Атона. За то что свел нас в одном расследовании, — странно, что легкое вино так мутит разум и путает язык. И в глазах от него расплывается.
— Хорошее дело! Идем молиться! — неожиданно поддержал его Анхатон.
И подцепив под локоть, потащил из шатра. Вместе они доковыляли до низенького столика на самом носу ладьи. Столик был усыпан лепестками цветов.
— Как красиво! — умилился Гормери, падая на колени и понимая, что большая доля его чувств приходится на выпитое вино.
— И не говори! — поддержал его новообретенный компаньон и приземлился рядом.
Гомери щедрым жестом вылил темно-красное вино из своего бокала на мерцающий в свете луны белый алтарь. И заговорил нараспев, раскачиваясь в такт:
— Жив бог Ра-Хорахти, ликующий на небосклоне, в имени его имя Шу, — он и есть Атон. Да живет он во веки веков, Атон живой и великий, Владыка всего, что обегает диск солнца, Владыка неба и Владыка земли.
Карлик плеснул из своего бокала на алтарь и заговорил в унисон:
— Владыка храма Атона в Ахетатоне и слава царя Верхнего н Нижнего Египта, живущего правдою, слава Владыки Обеих Земель Неферхепрура, единственного у Ра, сына Ра, живущего правдою, Владыки венцов Эхнатона, да продлятся дни его жизни!
Гормери глубоко вдохнул, вобврав в грудь побольше воздуха и затараторил на повышенных тонах:
— Слава великой царице, любимой царем, Владычицы Обеих Земель, Нефернефруитен Нефертити, да живет она, да будет здрава и молода во веки веков!
— Во веки веков! — выдохнул Анхатон, заканчивая.
Они посидели так на коленях перед алтарем еще немного. За спинами их на нижней палубе танцевали голые девицы, а музыканты играли развеселую музыку.
Но все это им вовсе не мешало переживать момент единения. Так бывает, когда двое совершенно чужих людей, которые против воли становятся братьями. Как сейчас, у божественного алтаря, дав клятву своему богу, не предавать друг друга ради него.
Глава 3
Второй и третий дни пути не принесли ничего нового или необычного. Свита карлика развлекала себя и окружающих музыкой, песнями, танцами, фокусами и прочими площадными представлениями, которые, как понял Гормери, весьма востребованы и при дворе. Среди девиц нашлись гадалки на картах, камнях, фишках и даже потрохах животных. На реке, конечно, такой жертвой выступала рыба. Из нее в основном готовили завтрак, обед и ужин. И рыбьих потрохов тут хватило бы для предсказаний на всю страну. Причем самых подробных. Но гадалки на ладье отделывались общими фразами:
— Вас ждет забавное открытие.
Или такое еще:
— Ты встретишь любовь всей своей жизни!
Ну и вовсе ни к чему не обязывающее:
— Боги благоволят тебе.
— Боги? — удивился Гормери, и уставился на гадалку.
— Один, — девица испугалась, хлопнула глазами и тут же состроила гримасу раскаяния, — Не хотела, господин. Конечно, великий бог Атон, он один у нас, и он к тебе расположен.
Не то, чтобы Гормери желал узнать свою судьбу у очевидной шарлатанки. Кто эти женщины, красивыми жестами раскидывающие по полу кости, карты или рыбьи потроха? Артистки, а не жрицы. Доверять им — верх глупости. Матросы и рабы-гребцы готовы слушать их откровения, раскрыв рты. Тем более, что за развлечение уже уплачено.
Но эта девица заслужила хорошую встряску. «Боги благоволят». Как могла она сказать такое помощнику писца циновки главного храма Атона⁈ Это прямое оскорбление и откровенная ересь! У нас есть лишь один бог Атон и его земной сын великий царь Неферхепрура Эхнатон, да будет он жив, здрав и невредим! Если гадалка оговорилась, то надо научить ее вниманию, а если ошиблась намеренно, то тем более.
Гормери усмехнулся. Тот, кто побывал хотя бы на одном празднике на главной площади Ахетатона уяснил урок: нельзя слушать лживых речей размалеванных предсказательниц. Они всегда обещают одно и то же: важный поворот и истинную любовь. Проверить такое пророчество невозможно. И обвинить гадалку во лжи тоже нельзя. Ведь любое событие можно счесть и поворотом судьбы, и знаком небес. А на то, что любовь все же не встретилась всегда можно ответить, мол, ты просто ее не заметил. Вот с богатством сложнее. Богатство либо есть, либо нет. Его или теряешь, или обретаешь. Не заметить такое трудно. А потому на благополучие ворожба дешевых гадалок никогда не распространяется.
Так что помощник писца циновки храмового кебнета сурово сдвинул брови и глянул сверху вниз на гадалку, сидевшую на коленях на раскрашенной диковинными загогулинами циновке, и жестко отчеканил:
— А что насчет богатства?
И увидев на лице ее замешательство, довольно улыбнулся. Пусть повыкручивается. На середине реки в полдень, когда жара, да скука, и такое развлечение сгодится.
— Вы же знаете, господин, богатство любит тайну. И может не прийти к тому, кто жаждет о нем знать.
— И все же, — он не отвел взгляда от девицы. А у той глазки забегали.
Он заметил, как она мимоходом оценила его не слишком дорогую одежду. Материя выделана хорошо, но все же не такая тонкая и легкая как на карлике. Золото или серебро Гормери и вовсе не любил, предпочитая кожаные военные браслеты с медными вставками. Но такие украшения могли носить и отпрыски богатых фамилий желающие выглядеть более мужественно, а не как их папаши придворные. А рубаха на нем свободная, чуть выше колен, без рукавов, пояс он снял, что тоже вполне сходило за дорожный вариант. Или за нижнюю часть одеяния. Парик Гормери надевал только в крайних случаях, если нужно произвести впечатление. А здесь на реке даже щеголь Анхатон вместо пышных кудрей предпочитает скоромный белый платок, завязанный как у матросов на затылке. Одним словом, по внешнему виду трудно теперь понять обладает ли Гормери хоть каким-то состоянием и есть ли ему что преумножать. Или девице стоить сказать, что Бог осыплет его золотом и сделает вельможей. Опасное у нее положение. Тот самый момент, когда может решится ее судьба. Ведь если она не угадает, то все вокруг поймут, что и остальным она бессовестно врала. А значит абсолютно все матросы и рабы на этой ладье будут иметь к ней претензии. В том числе и материального характера. Потому что вчера Гормери сам видел, как за дополнительные гадания девчонка требовала с клиентов плату. С кого браслетик из бусинок, с кого рыболовные снасти, а с кого и улов. И не все ей
