вырубилась без помощи растолченных таблеток снотворного, которые были в ее воде. Продолжит ли она спать, если я сейчас приеду и снова прикоснусь к ней? Шепот моего имени на ее губах постоянно звучал в моей голове, соблазняя меня поступить именно так. Вместо этого я заставил себя сосредоточиться на работе.
В данный момент в моем городе было множество проблем, требующих решения. Румыны были недовольны тем, что Николай сует свой нос в торговлю людьми. Я тоже был не в восторге от этого, но что, черт возьми, я должен был делать? К сожалению, он был гражданином США, так что своевременный звонок на горячую линию не навлек бы на него иммиграционную службу. Мне нужен был холодный, безличный способ избавиться от него, который невозможно было отследить. Виктор не купился бы ни на что меньшее, и ублюдок всегда подозревал меня, когда что-то происходило с Николаем. Возможно, ему не следовало так явно демонстрировать свою предвзятость, поскольку предполагалось, что мы будем честно бороться за один и тот же титул — ну, я имею в виду версию честности нашего извращенного мира.
Мой телефон завибрировал в кармане, пока я просматривал записи с камер. Черно-белое изображение Мэллори, сладко спящей и не подозревающей о том, что за ней наблюдают, странно успокаивало.
— Что там?
— Твой брат. Он объявился в «Правде», — сказал Иван, перекрикивая гулкие басы клуба на заднем плане.
Я подавил глубокий вздох. Я бы предпочел остаться с Мэллори, но знал Николая. Он станет вести себя более агрессивно, если решит, что я его игнорирую. Я не хотел, чтобы он задавался вопросом, чем таким важным я занят, что не могу с ним встретиться. Я не хотел, чтобы он узнал о Мэллори.
— Еду.
«Правда» была ночным клубом в самом сердце Манхэттена. Заведение открылось совсем недавно, и оно было моим. Самой неприятной стороной управления клубами была необходимость появляться в них. Они служили отличным прикрытием для темных сделок, которые были обычным делом в моем мире. Хотите купить оружие для своей личной войны? Приходите выпить в бар. Хотите наводнить город экспериментальным наркотиком? Устраиваетесь поудобнее.
— Он в баре, — сказал Иван мне на ухо.
Я кивнул, настраивая себя на встречу, которой так долго избегал. Я проследовал через VIP-зону, отметив знакомые лица из братвы, которые выпускали пар сегодня вечером. Для мужчин из братвы Черновых это обычно означало нюхать запрещенные вещества с податливой, оплаченной плоти. Я не принимал участия в разврате своих людей и никогда не принимал наркотики. Я был выше этого и не мог позволить себе ослабить бдительность. Пусть я сын босса, но я лишь один из двух потенциальных наследников. Я никогда не мог забыть об этом, даже на минуту, потому что именно тогда Николай сделал бы свой ход.
Мой сводный брат сидел у барной стойки с сигаретой, небрежно свисающей с его губ. Его глаза сузились, когда он повернулся и увидел парочку на диване. Женщина сидела на мужчине, быстро двигаясь. Нико ухмыльнулся, глядя на обнаженную девушку, а затем повернулся обратно к бару и устремил на меня понимающий взгляд.
Наши глаза встретились в зеркале. Находиться в одной комнате с Нико всегда было тревожно. Мы с ним были близки раньше, когда я цеплялся за веру, что однажды смогу снова стать Кириллом Льюисом, если мне удастся сбежать от Виктора или убедить его, что я ему не нужен. Нико и тогда был немного не в себе, но совсем не так, как сейчас. В то время как ужасные вещи, через которые Виктор заставил нас пройти, разорвали мою душу и породили внутри меня тьму, которую уже никогда нельзя было осветить, Николай просто слетел с катушек.
— Брат, рад тебя видеть, — сказал Нико, медленно подходя ко мне. Я повернулся, чтобы поприветствовать его, обнимая одной рукой, а другой держась за нож на поясе. — В этом нет необходимости, Кирилл. Это не очень гостеприимно.
Господи, как бы мне хотелось выпотрошить его и оставить истекать кровью на полу, но Виктор запретил это делать. Виктор Чернов все еще был боссом, и не было никакой пощады для человека, который шел против его воли, будь то семья или нет.
— Взаимно. Я понятия не имел, что ты придешь. Последнее, что я слышал, ты был в Москве, — сказал я, снова усаживаясь за стойку.
Тут же подошел бармен и налил нашего лучшего виски для Нико.
— Оставь бутылку, — рявкнул он молодому парню, когда тот уже уходил.
Я кивнул в знак согласия, и мы снова остались одни.
Нико залпом выпил свой первый бокал и налил еще.
— Там чертовски холодно, и с женщинами совсем не весело. Их ничто не шокирует. — Он мрачно усмехнулся.
Я мог только представить, что такой человек, как Николай, находит шокирующим. У меня скрутило живот. Я отхлебнул виски.
— Итак, раз я вернулся, скажи, где я тебе нужен.
Я ненадолго замолчал. Я ожидал этого разговора, но это не облегчило мне задачу. В последнее время вся моя жизнь состояла из разговоров на острие бритвы: с одной стороны — насилие, с другой — деньги. К счастью, я балансировал на этой грани и попадал только в прибыльные авантюры, но это было постоянным испытанием, которому не было конца. Справиться с Нико было сложнее.
— Что думает Виктор? — спросил я через мгновение.
Рот Нико слегка скривился. Его мать была грузинкой и передала ему свою яркую внешность. Кожа Нико была загорелой круглый год, и у него были ее необычные серые глаза. Он был мужчиной, который притягивал взгляды женщин, куда бы ни пошел, и знал это — идеальная, коварная маска для монстра, скрывающегося под ней. Моя внешность и близко не была такой обманчивой. Выше и шире, чем мои брат и отец, я выглядел как убийца, которым и являлся. Я также был чертовски бледным, темноволосым, угрюмым и опасным на вид. Меня это устраивало. Мне не нужно было никого обманывать, чтобы получать то, что я хотел. Я просто брал.
— Что заставляет тебя думать, что он знает о моем возвращении?
— Но ведь Виктор знает всё, не так ли? — задумчиво произнес я.
Мой брат сузил глаза и улыбнулся.
— Конечно, знает. — Нико сделал еще один длинный глоток виски. — Он думал о бизнесе с тем управляющим хедж-фонда, который заинтересован в инвестициях в человеческий капитал.
Твою мать. Ну разумеется. Единственная гребаная сделка, в которой я не был заинтересован. Люди были грязными. Торговля людьми была грязной. Это было опасно, с
