— Я туда не пойду, — резко затормозила я. Откуда-то взялись силы. — Ты за кого меня принимаешь?
— За Синичкину. Не беси и не будь дурой. Платье свое уродское застираешь. А я на тебя, так уж и быть, последний хлоргексидин потрачу.
— Коленки с рукой обработаю, бестолочь, — открывает мне дверь, пропуская внутрь.
— Здесь твоя квартира? — осторожно интересуюсь я, не веря в его внезапную заботу.
— Да.
— Чего ты мне втираешь? У твоего красавчика брата огромный дом в пяти минутах от Ани, и ты живешь там!
— Что ты сейчас сказала?! — сквозь зубы процедил Юсупов. Могу поклясться, что в этот момент у него не только заиграли желваки и раздулся нос, но и взгляд стал таким, что в пору прятаться в домик.
— Чего ты мне втираешь. Это было в начале.
— Твой дом в пяти минутах от Ани.
— Это конец. А в середине что было? — тихо произнес он, наклонившись к моему лицу.
— Полагаю… середина.
— Я тебя сейчас трахну… причем по голове. Самым огромным резиновым членом, находящемся в этом сраном пакете, чтобы извилины встали в привычное положение, — черт, а что я там сказала еще? Вспомнила!
— Кажется, извилина вернулась на место и без траха по голове. В середине было что-то про красавчика брата. А! Ну что у твоего офигенного брата большой дом, а не эта квартира.
— А мы на похоронах биохимички познакомились. С того самого момента я от него балдю. Удивляюсь только тому, как вы можете быть братьями. Он такой… ух, а ты такой… пух.
— Пошла! — зло произнес Юсупов.
— В подъезд, — с силой подталкивает меня внутрь. Мамочки.
Глава 5
Подъезд, мягко говоря, страшный. Темный и дурно пахнущий. И если уж быть честной перед самой собой, мне страшно. В благородство Юсупова я не верю. Ну какие, к черту, коленки он мне обрабатывать собрался? А если он меня тянет сюда, чтобы реально изнасиловать на пару с каким-нибудь отмороженным дружком? Как раз с владельцем сей квартирки? А Егор ему просто что-то должен. А я получается, как бы иду сама. Ой, блин, мало мне проблем. Так еще и это. Резко стопорюсь на лестнице.
— А зачем мы все-таки идем типа к тебе в квартиру? Ты же не думаешь, что я настолько дура, чтобы поверить в твои внезапные порывы оказать мне помощь?
— Думаю, что именно дура. Хотя нет, не думаю, уверен. Иди давай.
— Не пойду. Ты там меня какой-нибудь шайке отдашь на потеху. Это самый страшный кошмар для девочки — быть изнасилованной толпой. Давай так разойдемся. Ну и поделим члены на пополам, так уж и быть, — кажется, в не самом светлом подъезде я-таки узрела эмоции на лице Егора. Там что-то типа изумления. — И вообще… у меня…
— Сифилис? Гонорея?
— Нет, я вот сейчас, кажется, все-таки описалась. Так что сам понимаешь — изнасилование откладывается, — пожимаю плечами и, сама того не осознавая, дергаю со всей силы пакет из руки Егора. Мгновение и я резко разворачиваюсь, и бегу вниз по лестнице.
Даже не оборачиваясь, я знаю, что Юсупов за мной не бежит. Видать, не ожидал от меня такой прыти. Налажала я сама. Не поняла, как именно, но я оступилась. И если боль от падения в метро я не заметила, то здесь, несомненно, — да. Мало того, что снова проехалась коленками, так еще и умудрилась удариться подбородком. Сильно и очень больно. Первое, что я увидела — это кроссовок. Не мой, конечно.
— Надеюсь, я не стану после тесного общения с тобой таким же неудачником, как и ты. Вставай, давай, бестолочь, — подхватывает меня под руку.
— Кажется, я разбила подбородок.
— Который из?
— В смысле?
— У тебя их два, — как ни в чем не бывало бросает Егор.
— Если у меня их два, то ты пипеточник.
— Пипеточник? — приподнимает вверх брови.
— Два подбородка?! — парирую в ответ.
— Ладно, один-один. Иди давай, никто тебя не будет насиловать. Ну, разве что, только я. Но учитывая, что ты сама захочешь, это уже не износ. Так что самый твой страшный девичий кошмар не исполнится. Давай, не тормози, — подхватывает многострадальные секс-игрушки и первым поднимается наверх.
Желание в очередной раз сбежать, выхватив пакет, резко пропадает, стоило мне только взглянуть на свои коленки. Черт, и руки болят. Полный пипец. Что за день такой? Шумно вдыхаю и все же иду за Егором. Останавливаюсь у квартиры, как только Егор открывает дверь и несмело перевожу на него взгляд.
— Да входи уже, — несдержанно восклицает он и очень ощутимо шлепает меня по заднице. Не знаю почему, но возмущаться мне впервые не хотелось.
Прохожу в квартиру и останавливаюсь на пороге. Мне никто не закрывает рот, не валит на пол и не совершает ничего такого, чего можно было бы бояться. В квартире, судя по тишине, никого нет.
— Иди умойся. Платье потом застираешь. Ванная направо. Куда, — резко останавливает меня за предплечье.
— Что не так? Я знаю где право.
— Поздравляю с великими знаниями. Обувь сними.
— Господи, напугал. Извини. Снимаю, снимаю, — быстро скидываю с себя босоножки, параллельно наблюдая за тем, как Егор проделывает то же самое со своими кроссовками.
То же мне, чистюля. Хотя, если быть объективной, это хорошо. Бабуля мне бы ноги оторвала, если бы я зашла в дом в обуви. Что со мной случилось сейчас, буду скидывать на стресс, ибо я не засранка от слова совсем.
Захожу в ванную и офигеваю. В зеркале не я, а какое-то чумазое чмо. Видимо, в метро я уткнулась лицом во что-то черное. Про платье вообще молчу. И вот такой я хотела отдавать заказ? Позорище. Начинаю остервенело отмывать лицо не пойми от чего. Удается это с трудом, да и то, только с помощью какого-то спиртового лосьона, найденного в шкафчике.
Сама не поняла, как закончив с лицом, вместо того, чтобы приступить к платью, я начала осматривать содержимое шкафчика. Более того, я начала нюхать имеющуюся там туалетную мужскую воду. Вкусная, зараза. Дорогая. Спасибо рекламе за просвещение. Только сейчас до меня вновь доходит, что она принадлежит Егору. Пахнет от него также. Значит и вправду это его квартира? Вот только как, если Аня четко сказала, что живут они в другом месте. Так, стоп. Какая мне вообще разница?! Отгоняю от себя ненужные мысли и вновь вдыхаю наиприятнейший запах.
— Теперь становится понятно, почему ты такая. Токсикоманишь, значит. Вот и последствия налицо.
— Всего лишь нюхаю, — ставлю ее на место. — Все никак не могу подобрать своему мужчине туалетную воду. А вот эта понравилась. Возьму на заметку.
— О, как интересно. А мужчина в курсе, что ты увлекаешься резиновыми членами?
