я не сказала бы, что признавала свою ошибку. Тем не менее, какого бы мнения я ни придерживалась, нервозность нарастала с каждой секундой.
Когда Айзен столь внезапно появился в Киото, избавив нас с Юмичикой от необходимости продолжать бой, я расстроилась, потому что пребывала на взводе. Офицер одиннадцатого отряда удивился присутствию капитана, а вот я ничуть, потому что по одному его взгляду поняла, насколько он недоволен ситуацией. Я бы рискнула заметить, что зол. Напускная то была эмоция или нет, тогда мне было трудно судить, как-то без слов пришли к выводу, что устраивать скандал при посторонних не вариант. Если все идет не по плану, надо всегда говорить, что так и задумывалось.
Суматоха слегка успокоила пылкость, что пробудилась в схватке, и теперь, когда мы в позднем часу ночи вернулись в Серейтей, я ожидала, что разносить меня в пух и прах будут по утру. Ага, как же.
И теперь, вымотанная, уставшая, терпящая боль в руках от полученных ран, стояла напротив капитана, который, сидя за рабочим столом, смотрел на меня, как на шкодливого пса. Возможно, даже хорошо, что разъяснительную беседу он предпочел провести сейчас. Усталость хоть притупила мои амбиции, значит, не стану бить себя кулаком в грудь и с яростью доказывать правоту.
Наверное.
— Прошу прощения, капитан, — даже не пытаясь смотреть собеседнику в глаза, утомленно пробормотала я. Чем быстрее это закончится, тем лучше. — Я некорректно исполняла ваш приказ, и из-за этого доставила неудобства.
— Я приказал тебе отыскать старшего офицера и передать ему задание, а не самой идти в бараки одиннадцатого отряда. Это не «некорректно», это полностью противоречит тому, что тебе поручалось сделать. Ты ведь не глупая, Хинамори, тебе опасно соваться в одиночку даже к таким людям.
Хинамори. Не Хинамори-чан, как он обычно ко мне обращался, значит, действительно зол. Даже забавно, и я бы хотела думать, что это беспокойство, но нет. Скорее всего, раздражение вызвано тем, что я пошла ему наперекор. Ослушалась приказа. А это уже серьезное нарушение — неподчинение капитану. Хотя, если выкрутиться, смогу доказать, что прямого нарушения обязанностей не произошло, и тем не менее это будет выглядеть жалким оправданием.
— Все старшие офицеры, которых я встречала, были заняты.
— Ты лейтенант, ты могла приказать им.
— Я расценила, что задачи, которые они выполняли, куда более приоритетные, чем доставка документов, — почувствовав первые искры недовольства, которые так невовремя проснулись, я перевела взгляд на Айзена, искренне надеясь, что выгляжу уставшей, а не самодовольной. Спокойный монотонный голос также давал надежду сохранить лицо. — Только по прибытии пятый офицер сообщил, что посыльный от пятого отряда также будет проводником в мир живых, что вы, как я поняла, обговаривали с ним. Если бы я отказала и побежала бы в срочном порядке искать старшего офицера, то выглядела бы непрофессиональной, как и… кхм.
— Как и я?
Вот теперь мне в действительности стало не по себе, вопрос прозвучал колюче, я с трудом удержалась, чтобы не поежиться.
— Почему вы ничего мне не рассказали, чтобы избежать такой ситуации? Я бы не лезла на рожон, а лишь передала бы поручение.
В ответ последовало довольно продолжительное молчание, которое и не сказать, что являлось плохим знаком, но мне дорогого стоило не отводить взгляд. Когда Айзен не улыбался, я не могла понять, притворяется он или нет, и от спокойствия, подчеркнутого чуть мрачным выражением его лица, стало жутко. Пришлось сжать за спиной запястье, чтобы отвлечься на боль. Насколько я могла рассудить, сейчас он не притворяется.
— Лейтенант, погубивший отряд и не справившийся с меносом, — сухо обмолвился Айзен, чуть подавшись вперед и опустив локти на стол, — я не хотел задевать твою гордость, Хинамори, ты ведь серьезно пострадала, а передача дела другому отряду могла бы тебя сильно расстроить.
И?.. Что мне говорить на это? Он пытался задеть меня за живое, заставить в слезах раскаиваться за допущенную ошибку? Или хочет надавить тем, что разочаровался во мне? Лейтенант, погубивший отряд и не справившийся с меносом — звучит и, правда, унизительно, к сожалению, я вынуждена согласиться с таким вердиктом. Но вот тот факт, что он не хотел задевать мою гордость — брехня. Ему плевать на мою гордость, но не на то, как я отреагирую, эти слова должны внушить, что он… что? Заботился обо мне? Или что он, добрый понимающий капитан, для меня единственная надежда удержаться на должности лейтенанта?
Устала. Не хочу даже спорить или доказывать что-то.
— Мне жаль, что я вас разочаровала, капитан, — подойдя к вопросу здраво, я чуть поклонилась и добавила: — вы правы, я, как лейтенант, допустила ошибку, погубив отряд, и не справилась с меносом. И готова понести наказание. Также я готова понести наказание и за содействие одиннадцатому отряду… однако не считаю свои действия в этом случае неоправданными.
Молчание в ответ оказалось ожидаемым. Мужчина никак не изменился в лице, внимательно присматривался ко мне, поэтому я рискнула предположить, что он не таких слов ожидал от меня услышать. Вероятно, стоило прибавить больше эмоций? А не смотреть на него в ответ с усталостью и смиренным ожиданием.
Я не знаю, как в действительности Хинамори реагировала на подобные выговоры, скорее всего, могла позволить себе вымаливать прощение, либо признавать каждую из допущенных ошибок, лишь бы вернуть расположение капитана. Такое поведение определенно играло на руку Айзену, и как минимум тешило его эго.
К вашему сожалению, капитан, я горазда признавать только действительные ошибки и отстаивать свое мнение, как упрямый баран. Если, конечно, как сейчас, не слишком устала. Или не слишком боюсь потерять работу… лишиться премии там. С вами, конечно, придется аккуратно подбирать слова. Сказать начальнику «да иди ты нахуй» чересчур даже для меня.
— Неделя отстранения от службы.
— Что?
Вот сейчас, увы, мне не удалось сдержать удивление, потому что я ожидала, что Айзен не станет меня наказывать. Уж не знаю, в чем заключалась цель, но едва я сменила сдержанность вспышкой эмоций, мужчина вдруг переключился с чопорной серьезности на будничное спокойствие.
— С моей стороны было глупо позволять тебе сразу же возвращаться к работе, Хинамори-чан, ты до сих пор не восстановилась. Да еще и обзавелась новыми ранами. Твои руки ведь болят, верно?
Я промолчала, пытаясь не сильно акцентировать внимание на руках, что прятала за спиной.
— Пусть со стороны и выглядело, что ты действовала по моему приказу, но мое появление в мире живых может вызвать вопросы. Зачем мне приходить туда, если я положился на своего лейтенанта? Ведь вам с офицером Аясегавой оставалось совсем
