Книга Кровные драконы. Белое море - Анна Левин

— Подсудимый вину не признал, на допросе после задержания заявил, что его оклеветали, все дело — сфабриковано, свидетели — подкуплены.

Зал загудел: Хрусталев открыто обвинил во лжи Яркана — попечителя, поставив его доброе имя под сомнение! Весь совет настроен против подонка.

— Тишина в зале! — приказал Круторогов. — Предоставляем слово стороне обвинения.

Мой адвокат — Федор Крапивин из рода Летних Гроз — поднялся со своего места, вышел в середину зала, заняв место у трибуны. Статный, гордый, с благородным лицом и тронутыми сединой волосами — он вызывал во мне восхищение и благоговение, особенно после проведенных перед заседанием бесед. Он умел производить впечатление, надеюсь, на остальных окажет такое же воздействие.

— Благодарю, Ваша честь! — проникновенный голос пока что был обманчиво мягким. — Как было указано ранее, пятнадцатого октября сего года, во второй день проведения турнира в Академии потерпевшая сударыня Элиф Стрелицкая мирно проводила время на территории Каменного дворика, уединившись за чтением книги — подарка ее близкой подруги сударыни Мирославы Кривич из рода Утренних Туманов. По словам преподавателей и учеников, потерпевшая всегда отличалась глубиной познаний, подчерпнутых из учебников и художественной литературы.

Как объяснил мне адвокат, своей речью ему необходимо создать для меня идеальный образ скромной образованной барышни, которая много читает, дружит с достойными драконицами, и пользуется уважением среди сверстников. Насчет последнего не могу согласиться, но Академии важно показать всему миру, что в ее стенах отсутствует дискриминация, и поступок одного ученика нельзя распространять на всех остальных. А внимание общественности к нашему разбирательству — более чем пристальное!

— Около девяти часов пятидесяти минут утра сударыню Стрелицкую окружили драконы из учеников, главой этой компанией был подсудимый.

В отличие от меня, Хрусталева адвокат специально не называл по имени, чтобы обезличить его в глазах присяжных; сделать просто подсудимым, а не драконом из уважаемой семьи.

— По приказу подсудимого двое его подручных крепко держали сударыню Стрелицкую за руки, пока подсудимый вырывал из подаренной книги листы, оскорбляя словесно потерпевшую. Всем известно его отношение к людям, и, как выяснилось, это не первое его нападение на учеников из числа смертных: подсудимый уже привлекался к ответственности, но не раскаялся, испытывая благодарность к уважаемому совету попечителей, даровавшему ему второй шанс на исправление. Наоборот, подсудимый нарушил данные им самим и его семьей клятвы, и причинил весомый ущерб репутации Академии.

Господин Крапивин открыто признавал неблагоприятные последствия для Академии, чтобы переложить таким образом вину с самого учебного заведения на Вадима: якобы весь негатив вызван недостойным поведением дракона, а не неспособностью попечителей навести порядок в собственном доме. Мне было тошно от этого, но присяжные верили (или делали вид, ведь они и сами были бы рады отмыть честь Академии, перевесив все ошибки на исключенного подонка).

— Когда же подсудимый полностью уничтожил книгу — стал решать, как поступить с сударыней Стрелицкой. Потерпевшая молчала, вполне осознавая серьезность ситуации, и не желая провоцировать агрессивно настроенных драконов. Однако подсудимый не мог сдержать ненависти по отношению к смертным, и ударил сударыню боевым огненным хлыстом. Именно это и сумели засечь стражи порядка, поставив в известность господина Яркана из совета попечителей. Думаю, все из вас имеют представление, что такое боевой хлыст огненной стихии, — искусно играя голосом, адвокат обратился к присяжным заседателям.

На их лицах отразились разные чувства, и все они одновременно посмотрели на меня. От столь пристального внимания захотелось провалиться на месте, но ведь они и половины правды не знают! Видели бы они мои раны!

— Это сотканная из мельчайших частиц резерва плеть, обладающая силой огня. Она способна насквозь прожечь плоть драконов, не то что людей, но потерпевшей крайне повезло, ведь уровень владения боевым оружием у нашего подсудимого оставляет желать лучшего. При этом достаточно того, что он осмелился призвать хлыст несмотря на строжайший запрет, и напал на ученицу, едва не убил девушку, зная, что она не сможет защитить себя. Еще и подбил на это преступление других драконов, находящихся под его влиянием.

Мне было больно от того, что дружков Вадима пытаются изобразить оступившимися жертвами, и я с силой сжала под столом кулаки.

— После первого удара плетью подсудимый не одумался и не раскаялся: вместо этого он нанес еще несколько ударов…

Адвокат открывал рот и что-то говорил, но я его уже не слышала: кровь стучала в ушах оглушительно, как в тот день, когда все случилось. Моя кожа будто раскалилась, сначала слегка покалывая, а потом стала жечь огнем. Я закрыла глаза от боли, когда зрение обрело неестественную четкость, но на меня тут же нахлынули волны воспоминаний: удар поперек лица, яростное жжение, отчаяние, тонущее во всепоглощающей боли. Я упала на землю, не имея возможности защититься или хотя бы оправиться, но за первым был и второй удар, и еще один, и еще. Пусть Вадим и не владел хлыстом искусно, но мне и этого хватило.

А тот самый внутренний резерв, присущий мне как драконице, забурлил внутри, вырываясь наружу, пробудившись от накрывшей меня боли, но не сумел проявиться. Он бился внутри, причиняя мне еще большие страдания, но помощи не принес. Так бы и забил меня Вадим до смерти, если бы не Ярогнев.

— … он отразил нападение, обезвредив подсудимого. Тогда же на место происшествия прибыл господин Яркан со стражами порядка…

Голос пробился сквозь пелену, и снова смолк. Я же опять увидела образ, смутный и нереальный, и ощутила бережное прикосновение к израненной коже. Сильные руки подняли меня с земли, и расстались со мной только в целительском корпусе, обещая спасение.

О процессе лечения старалась не думать, но телесная память против моей воли напомнила о бесконечных часах, растянутых в вечность, на протяжении которых господин Клеверов с дочерями и другими целителями старались вернуть меня к жизни. Артемий Круторогов сказал, что Клеверов сразу заподозрил во мне драконицу, и пытался призвать мой резерв для исцеления, но не сумел. Как же он подавлен! И как мне его теперь разбудить?

Так не может больше продолжаться, изменения в моем организме уже начались, я мутирую в драконицу, но для успешного обращения мне нужен доступ к резерву. Если я не смогу взять его под контроль — он сам получит надо мной власть, и когда я трансформируюсь прямо во время занятий… Даже сейчас это может произойти, и я не способна контролировать свою силу!

Единственный, кто пока действительно мне помогал — это Ярогнев. Артемий Круторогов приглашал Клеверова, они пытались