вверх. — Ты хочешь развод, правильно?
Хмурюсь, ища подвох в его спокойствии.
— Д-да, — произношу осторожно.
— Хорошо, если ты считаешь это правильным — давай разведемся, — огорошивает меня Марк, говоря уверенно. Встает, обходит стол и передает мне Маришку. Я беру малышку и прижимаю к себе, благо она больше не начинает плакать. — Только учти, — муж смотрит на меня сверху вниз, — я буду бороться за нашу дочь.
Сердце болезненно сжимается, вдавливаю дочку в себя. Она тут же недовольно пищит, поэтому я ослабляю хватку.
— У нас в стране чаще всего ребенка с матерью оставляют, — огрызаюсь.
— Ключевые слова здесь “чаще всего”, — хмыкает муж. — В общем, подумай хорошенько, прежде чем подавать заявление. Тем более, как я понял, никаких доказательств моей измены у тебя нет, — телефон Марка начинает звонить, но он даже не пытается достать гаджет из кармана. — Поэтому предлагаю не горячиться, — трель на мгновение замолкает, — не хочешь же ты спустить в трубу все, что у нас было, — и начинается вновь.
Марк поджимает губы, все-таки достает телефон.
— Да, — рявкает в трубку, а вздрагиваю я. — Понял. Сейчас буду, — прикрывает глаза на мгновение. — Я сказал — сейчас буду. Что непонятного? — отчеканивает, с минуту слушает собеседника, после чего отключается.
В безэмоциональных глазах мужа проскальзывает тревога.
Хочется спросить, что случилось, но прикусываю язык. Это раньше я интересовалась любой мелочью, которая была связана с мужем и его проблемами. Сейчас же мне… плевать. По крайней мере, так я себе говорю.
— Что с рекламной компанией лекарства от кашля? — резко переводит тему Марк.
Я даже теряюсь на мгновение.
— Почти завершена, осталось пару правок, — плохое предчувствие появляется в груди.
Маришка перекидывается через мои руки и тянется к столу. Позволяю ей взять карандаш, прежде чем поднять обратно.
— Раз приехала, вноси их сейчас же, — Марк включает тон босса, а у меня внутри рождается протест.
— Вообще-то, срок сдачи проекта только завтра, — напоминаю профессиональным тоном, хотя закипаю от ярости. Только размеренное дыхание и дочка в моих руках удерживают меня оттого, что врезать мужу, желательно, чем-нибудь тяжелым.
— Ты же сказала, что все почти готово, поэтому поторопись, — сужает глаза, после чего переводит взгляд на нашу дочь, которая крутит в руках карандаш — хорошо, хоть в рот не пытается взять. — Папочке нужно идти, — муж кладет ладонь Маришке на голову. Малышка тут же сосредотачивается на нем и замирает. — Но вечером я тебе сказку почитаю.
— Не обещай ей того, чего не сможешь выполнить! — взрываюсь, хочу отойти назад, но упираюсь задней частью коленей в стул.
— С чего ты решила… — в голосе Марка отчетливо звучит предостережение.
— Ой хватит, ладно? — перебиваю его я, удобнее перехватываю Маришку, стараюсь немного перераспределить вес с затекших рук. — Ты дома за последнюю неделю ночевал только вчера, — собираюсь добавить про его баб, но грозный взгляд меня останавливает.
— Я работал! — рычит Марк. — Ночами не спал, чтобы сохранить вам комфорт, к которому вы привыкли!
— Видела я твое “ночами не спал”, — огрызаюсь и все-таки пытаюсь отступить, когда замечаю предупреждающий блеск в глазах мужа.
— Не бросайся обвинениями, которые не можешь подтвердить, — Марк недолго смотрит мне в глаза, а спустя пару секунд расправляет плечи и выпрямляется. Я же резко выдыхаю, хотя даже не знала, что задержала дыхание. — Жду готовый проект рекламной кампании через два часа, — муж разворачивается, направляется к выходу, но достигнув его и даже открыв дверь, застывает. — Ты моя жена, запомни это. Я сделаю все, чтобы так и осталось, — говорит, не оборачиваясь, после чего сразу же покидает кабинет.
Как только дверь захлопывается, я сдуваюсь. Все еще смотрю вслед ушедшему мужу, но ничего не вижу. Мысли занимает лишь один вопрос: “Что же делать?”. Оседаю на кресло, расслабляюсь. Начинаю перебирать варианты, куда могли деться доказательства, которые точно помогли бы мне в борьбе за опеку. Прихожу к неутешительному выводу— кроме Марка ни у кого не было причины их забирать. Он, наверное, понял, о каком “развлечении в кабинете”, я ему говорила.
Служба безопасности! Точно! Там же должна остаться запись!
Тут же вскакиваю на ноги и вместе с Маришкой лечу к начальнику охраны.
Глава 12
— Простите, записи за позавчерашний вечер нет, — Алексей, темноволосый широкоплечий охранник, пожимает плечами, сидя на офисном, крутящемся стуле перед множеством мониторов, висящих на стене. Его белая рубашка надевается на плечах и кажется, что светится, из-за чего черные брюки становятся почти невидимыми.
Темное небольшое помещение давит мне на плечи. Если бы не дочка, я бы, наверное, опустила руки, а так приходится держать малышку, прижатой к груди. Хорошо, хоть сама сижу рядом с Алексеем на таком же крутящемся стуле, иначе точно бы колени подкосились. Мне требуется мгновение, что осознать услышанное.
Сглатываю образовавшейся в горле ком.
— Вы уверены? А может быть есть возможность восстановить? — хватаюсь за последнюю соломинку.
— Нет, запись была изъята, а не повреждена, — Алексей бесстрастно смотрит на меня, будто его совсем не трогает происходящее, но по поджатым губа
— А как же сервера? — вспоминаю фильм, который недавно смотрела, где вся охранная информация дублировалась на сервера частной компании.
Понимаю, что бред, но надежда исчезает последней.
Маришка ворачается у меня в руках, трет личико, мило причмокивает.
Алексей опускает на нее взгляд, и его глаза теплеют. Поэтому, когда мужчина снова смотрит на меня, выглядит куда более лояльнее.
— Инга Павловна, — его голос тоже смягчается, от бесчувственного спецназовца, кем в прошлом и был мужчина, остается только след и военная выправка, — не знаю, зачем вам понадобилось это видео. К сожалению, его невозможно восстановить. Я разберусь, как такое могло произойти — и одна манипуляция с охранными материалами не должна производиться без моего ведома, но на данный момент ничем не могу вам помочь.
Мои плечи совсем поникают. Я, конечно, не испытывала слишком большую надежду. Но вот так терять ее все-таки больно. Как мне бороться против мужа за малышку, если у меня нет доказательств его измены.
— Что-то серьезное случилось в кабинете руководителя? — Алексей сводит черные, густые брови к переносице.
Его цепкий взгляд, скорее всего, улавливает злость, мелькнувшую у меня на лице. Напряжение тут же сковало мышцы. Приходится протяжно, медленно выдохнуть.
— Ничего такого, — ухожу от темы.
Не объяснять же начальнику охраны, что его босс и по совместительству мой муж, имел двух практиканток у себя в кабинете.
Сердце болезненно сжимается, когда воспоминание появляется перед глазами. Резко вскакиваю, встряхиваю головой, а через мгновение понимаю, что сделала. Замираю, опускаю взгляд на дочь, после чего облегченно вздыхаю — спит.
