книгами. Я не понимаю, почему ты сейчас передумала.
Книгоиздательство было моим спасением — моим билетом из Бомонта. Когда я была Мэдлин. Но теперь я Мэдди, и ей не нужен билет. Не тогда, когда у нее есть золотой билет.
Теперь Джордан — мое будущее, а его будущее — в Бомонте. Он будет помогать своему отцу вести бизнес, пока не возглавит его. Может быть, он даже пойдет по стопам своей матери и станет мэром. Джордан из тех парней, которые могут все это сделать, а я из тех девушек, которые будут стоять рядом с ним, пока он это делает. Это единственное место, где я хочу быть.
Мама открывает морозилку.
— А теперь будем есть мороженое, чтобы отпраздновать!
— С шоколадным сиропом?
— Эй? Сколько лет ты живешь со мной? Тебе действительно нужно спрашивать?
У себя в комнате я пытаюсь как можно быстрее натянуть пижаму, потому что все, чего я хочу, — это свернуться калачиком на подушке и проспать двенадцать часов. Я не была так измотана со времен поисков девушки, которую, как я знала, мы никогда не найдем.
Хотя я не знаю, смогу ли я на самом деле заснуть. Как я могу, когда Майлз находится по другую сторону моей стены?
Чем он сейчас занимается? Слушает музыку? Играет в видеоигры? Дрочит? Я ничего не слышу, но продолжаю поглядывать на одну из двух хлипких дверей, разделяющих нас. Надеюсь, он спит.
Он спит в боксерах или голый? Я выбрасываю этот образ из головы.
Как раз в тот момент, когда я натягиваю свои шелковые шорты, за дверью на чердак раздается скрип. Затем дверная ручка поворачивается.
Мое сердце подскакивает к горлу прежде, чем я успеваю закричать на призрака, входящего в мою комнату, заходит Майлз.
Он в моей комнате. Майлз Мариано в моей комнате.
Я часами мечтала о нем здесь, со мной. Фантазировала о нас двоих, лежащих в моей постели, о нем надо мной. Убирает волосы за ухо. Целует меня всю. Заставляет чувствовать то, чего нет ни с кем другим.
Теперь у меня есть парень, весь наш город ненавидит Майлза, и он последний человек, которого я хочу видеть в своей комнате.
Его взгляд опускается на мои голые ноги, и достаточно одного этого взгляда, чтобы все мое тело загорелось.
Я изо всех сил швыряю юбку ему в голову, но он просто ловит ее.
Он разгадывает её с одобрительным видом.
— Это моя плата за поездку домой?
— Отвратительно. Нет, это должно было быть предупреждением убираться к черту из моей комнаты.
Он пожимает плечами и перекидывает мою юбку через плечо, как тряпку для мытья посуды.
— Не знал, что это твоя комната.
Но он не уходит. Вместо этого он смотрит на две книжные полки, придвинутые к стенам и переполненные книгами. Это мой самый большой секрет. Единственная часть бытия Мэдлин, от которой я не могла отказаться.
По крайней мере, это было моим секретом. До сих пор.
— Тебе действительно нравится врываться туда, куда тебя не приглашают. — говорю я ему.
Он игнорирует меня.
— Много книг. Рад видеть, что ты все еще читаешь. По крайней мере, ты не полное разочарование.
— Я такая, какая есть, — огрызаюсь я.
Он не клюет на наживку.
Я хочу быть девушкой, которую хочет Джордан, и я знаю, что эта девушка не запирается в своей комнате и не читает целыми днями, но когда я не провожу с ним ночи, все, чего я хочу, — это свернуться калачиком с хорошей книгой.
И все же я не хочу, чтобы он помнил, что я была девочкой, которая проводила перемены за чтением на качелях, потому что у нее не было друзей. Девочка, которая старалась не пялиться, когда другие девочки хихикали вместе и заплетали друг другу волосы. Девочка, на которую обращал внимание только один человек, один мальчик. Майлз. Который увидел в ней то, что она увидела в нем — одинокое сердце, которое не знало, как просить о любви.
На самом деле во всем виноват Майлз. Именно из-за него я вообще начала читать на переменах. Хотя мы никогда не произносили это вслух, в шестом классе мы соревновались друг с другом за наибольшее количество баллов по нашей программе чтения. Это означало прочитать как можно больше книг как можно быстрее. Все, что я знала, это то, что мне нужно было победить. Мне нужно было, чтобы все часы, которые я тратила на чтение, все часы, которые я проводила в одиночестве, что-то значили.
Именно тогда группа девочек заслонила солнце, падавшее на мой экземпляр первой книги Перси Джексона, одна из них стояла ближе всех к моим качелям с насмешкой на лице. Я сразу узнала этот слегка вздернутый нос, мягкий подбородок, круглые сосново-зеленые глаза и волосы цвета какао, которые даже тогда ниспадали идеальными волнами.
Софи Мариано. Старшая сестра Майлза — на одиннадцать месяцев, так что мы все оказались в одном классе. К несчастью для меня.
— Почему ты читаешь на переменах? Это так странно, — сказала она.
Девушки вокруг нее смеялись, и от унижения у меня на глазах выступили слезы. Обычно я была невидимой. Они игнорировали меня, потому что я притворялась, что не слышу, когда они называли меня странной. Я завидовала Майлзу, потому что, хотя над ним и издевались сильнее, у него всегда были гневные слова в ответ. Я всегда замирала от страха.
Но на этот раз Софи увидела меня. И она хотела убедиться, что все остальные тоже увидели.
Я быстро притворилась, что снова читаю, надеясь, что они исчезнут. Слова на странице были размытыми.
— У нее нет друзей, поэтому ей приходится читать книги, — усмехнулась другая девушка.
— Это так печально. — Софи захихикала, и другие девочки присоединились к ней.
Скатилась слеза. Потом еще одна. Я попыталась быстро и незаметно вытереть лицо, чтобы они не поняли, что добрались до меня.
— Смотрите! — Воскликнула Софи, и я поняла, что она показывает на меня. — Ее лицо становится красным…
Затем послышалось шарканье ног по гравию, и Софи оказалась на земле, зажимая глаз. Майлз склонился над ней.
Ее друзья были в ужасе, визжали и рыдали, говоря, что он ударил ее.
— В чем твоя проблема? — Софи зарычала на него, но ее слова были водянистыми от боли.
— В тебе. Оставь ее в покое.
После этого я больше не видела Майлза. У меня даже не было возможности поблагодарить его.
Через несколько дней начались летние каникулы, и на
