я заметил двух часовых, стоящих на дежурстве, но к сожалению, для крестьян, жизни многих из них оборвутся уже сейчас. А те, кто выживет позавидуют мёртвым.
- Великая Ночь, даруй мне свои силы, ибо твоя кровь течёт в моих венах! – С мрачным торжеством в голосе, наставник произнёс слова короткого заклинания. Я чувствовал, как непривычная мне сила исходит от каждого его слова. Легкая переменчивая мощь потекла в сторону часовых, а между тем мы были уже буквально в десяти шагах от стены. Часовые начали выглядеть всё более сонными. Один даже привалился к бревну и медленно сполз на пол, в то время как другой судорожно что-то закричал, дёрнув сигнальный колокол. Громкий звон пронзил тишину ночи.
- Личинки... Кто ж знал, что вершок окажется таким стойким, - учитель хищно оскалился, и от него буквально потянуло силой, серой, как своды пещер, грязной и вязкой, словно болотная грязь, после чего сторожевая башня этого укрепления взорвалась.
- Самцов на мясо, самок в хлев, – от слов наставника по моей спине пробежал холодок. Для моего рода люди лишь скот и живые инкубаторы. Не то чтобы я этого не знал, но каждое напоминание ложилось тяжёлым грузом на сердце. В деревне слышались крики и суета, тревога, поднятая часовым, дала людям лишние мгновения, чтобы подготовиться к встрече, хотя без защиты стен шансов у них просто не было. Полуодетые, но вооружённые топорами, косами и вилами, эти люди плохо напоминали обычных крестьян, скорее ораву разбойников, у некоторых даже мелькали настоящие боевые топоры и булавы, а их тела прикрывало какое-то подобие бригантин. В сравнении с этой толпой, гоблины напоминали регулярные войска.
Племя дикарей? Пожалуй, если сравнивать снаряжение, такими можно было бы назвать людей. Хорошо оснащенные гоблины в чешуйчатой броне и кольчугах при поддержке бездоспешных воинов вырезали мужчин, вязали женщин - это даже сражением нельзя было назвать, так избиение... Какой-то отчаявшийся мужик, схватив топор, рванул в нашу сторону и, миновав нескольких опытных гоблинов, оказался в двадцати шагах от меня с учителем. Я метнул ему в лицо Искру, чудом попав в глаз, а после его закололи. Лицемерно? Возможно, но я боялся. Конечно с учителем ему не справиться, но топор в голове мне будет явно лишним.
- Ты молодец, неплохо используешь даже подобную мелочь.
- Спасибо, учитель, - похвала от старого гоблина заставляла меня чувствовать себя странно. Конечно это не отменяло факта, что меня учил старый козёл и людоед... Но этот старик относился ко мне лучше, чем большинство учителей и преподавателей на Земле, что подкупало.
И тем не менее шла резня. Мужчинам вскрывали глотки, сильных воинов закидывали сетями, пока не остались лишь трупы да женщины с детьми. Некоторые из женщин были ранены и до последнего сжимали оружие в руках, но нас было больше. И особенно жутко было понимать, что гоблины действуют, как настоящие солдаты. Неорганизованная толпа? Нет, скорее армия древних времён, жестокая и дисциплинированная. Вооружённые полегче расчленяли тела умерших мужчин на мясо, пленных женщин рвало от увиденного зрелища. Воины с доспехами сторожили лагерь. Все действовали чётко и ни один из гоблинов даже не попытался изнасиловать ни одну из женщин.
- Учитель, я не понимаю... Почему все такие спокойные? - я действительно не понимал. Почти четыре года я видел общество гоблинов, я видел их жестокость, дикость и несдержанность. Этот же отряд действовал слишком профессионально в разрез с тем, что я знал об армиях средних веков.
- Ты удивлён, ученик? Хороший знак. Наш отряд действует так, как и должны действовать гоблины. Жаль, мало кто может похвастаться такой выдержкой, - элита, гвардия. Железная дисциплина. Эти слова разом всплыли у меня в голове. Это многое объясняло.
- Старейшина, мы нашли детей, - к нам подбежал один из гоблинов в пластинчатом доспехе.
- Сколько их? - наставник явно заинтересовался.
- Всего восемь, и они подходят, - на лице старого гоблина показался жуткий оскал, и я уже ждал приказа: "На мясо!".
- Тогда берём их с собой, те что пройдут испытание крови, станут одними из нас.
- Что? О чём вы учитель? - я замер полностью ошарашенный. Я уже смог мысленно принять жестокость этого дня... Но новые сюрпризы сбивали с толку.
- А это мой ученик то, что должен уметь каждый колдун или шаман. Каждый раз, когда находятся дети, мы проводим испытания. И прошедшие пополнят наши ряды. Покажу, как вернёмся, - сейчас мне стало реально не по себе. Выходит, дети, из которых варили гуляш - не прошли?
Назад я возвращался молча, чувствуя какую-то недосказанность. Радовало, что женщинам не отрезали языки, но ничего не мешало гоблинам сделать это позже. А главное, я сам беспомощен. Взрослый в теле ребёнка. У меня есть магия, но её слишком мало, чтобы что-либо сделать. Чтобы это изменить, мне нужно стать признанным колдуном или шаманом. Даже слабому шаману можно взять под своё крыло племя гоблинов. Проблема в том, что этого всё равно мало! Мой учитель может пробивать бреши в деревянных стенах, скрывать от посторонних внушительный вооружённый отряд и много чего ещё. Он колдун и маг крови. Возможно старый гоблин и выглядит неказисто, но он очень опасен, и даже я не знаю насколько. Важно то, что «маны» у него, да и у любого известного ему гоблина, с даром больше, чем у меня, и, чтобы быть не внизу пищевой цепочки, я должен заполучить то, чего нет ни у кого из шаманов и колдунов-гоблинов.
Без происшествий отряд гоблинов-головорезов вернулся в родные пещеры. Женщин, как ни прискорбно, повели на фермы, младенцев же понесли к учителю. Моя голова зудела от вопросов, которые ещё только предстояло задать. Благо, возможность — это сделать приближалась.
***
Восемь младенцев в корзинах лежали в пещере учителя, и вокруг каждой из корзин были начертаны жутковатые руны. Старый гоблин порезал ритуальным ножом свою ладонь, после чего дал каждому младенцу испить своей крови. Следом, по капле крови он закапал в их глаза. Дети заплакали, но колдун продолжал свои манипуляции. Старик вырезал на лбу каждого ребенка символ, напоминающий рогатую «т», он продолжал вырезать странные символы на их телах, обильно смазывая всё своей кровью, дети плакали, и мне было больно смотреть на подобные издевательства над младенцами, но лишь до того, пока учитель не начал читать завывающий речитатив на языке, сильно напоминающим тёмное наречие. Символы на телах младенцев вспыхнули алым пламенем, жадно втягивая в себя
