муга, есть интуитивная истина, превосходящая интеллектуальную проницательность. Вот почему красота возвышенна. В этом смысле красота может быть объяснена, как отбрасывание мира с установленными различиями и прихождение к единству с Великим Путём муга; в действительности, таким образом, это то же, что и религия. Единственное различие состоит в ощущении глубокого и мелкого, великого и малого. Муга прекрасного есть муга момента, тогда как муга религии есть вечное муга. Хотя и мораль изначально выходит из Великого Пути муга, она всё же принадлежит миру с установленными различиями, поскольку идея долга, являющаяся сущностным условием морали, построена на разделении между собой и другими, добром и злом. Она (мораль) ещё не достигла величественных чертогов религии и искусства. Однако, когда на протяжении многих лет преданно исповедуют мораль, в результате достигают уровня, который описан Конфуцием, как «…омыться бы в водах // И, побыть бы на ветру у алтаря // Дождя и с песней возвратиться.[42]» Иными словами, когда мораль развивается и входит в религию, нет никакой разницы между религией и моралью.[43]
Эдогава Рампо
(江戸川乱歩)
ЭДОГАВА Рампо. настоящее имя ХИРАИ Таро (平井太郎) (21.10.1894 — 28.07.1965) — писатель, критик, основатель японского детективного жанра. Родился в г. Набари преф. Миэ; учился на экономическом факультете токийского университета Васэда; работал торговым агентом, клерком, редактором журнала, корреспондентом газеты.
Увлёкся произведениями Эдгара Алана По и взял псевдоним, созвучным имени любимого автора. Главным действующим лицом многих его произведений является детектив Когоро Акэти.
В 1926 г. напечатал свой первый роман, в 1931 г. выпустил первое собрание сочинений. В 1947 г. стал одним из основателей «Клуба японских детективных писателей», в 1954 г. учредил литературную премию за лучшее произведение в детективном жанре.
«Медная монета в 2 сэн» стало первым его опубликованным произведением.
МЕДНАЯ МОНЕТА В 2 СЭН[44]
1
В то время обстоятельства были такими стеснёнными, что мы даже говорили: «Хорошо грабителям живётся!»
Похожий разговор произошёл у нас с приятелем Мацумура Такэси, когда мы сидели без дела в комнатке на окраине города. На первом этаже располагалась бедная лавка деревянных сандалий-«скамеечек» гэта, а на втором давали волю воображению мы — в комнатушке всего на шесть татами,[45] где из мебели было только два столика с облупившейся лакировкой.
Идти нам обоим было ну совершенно некуда, и мы сидели практически без движения, ничего не делая, когда как раз в то время наделало много шума крупное ограбление. Совершённое с большой ловкостью, оно вызвало в нас зависть, проявив, надо признаться, низменные стороны наших душ.
Поскольку это ограбление имеет прямое отношение к содержанию рассказа, приведу здесь вкратце его описание. Всё случилось в день, когда работникам одного большого завода электроприборов, расположенного в округе Сиба, должны были выплатить заработную плату. Десяток с лишним счетоводов — учётчиков зарплаты разбирались с почти десятью тысячами карточек учёта рабочего времени, высчитывая зарплату каждого работника за месяц. Как раз когда служащие, потея, набивали китайские деревянные ящички купюрами по 20, 10 и 5 иен, доставая их из мешка гигантских размеров, привезённого в этот день из банка, у входа в контору появился некий господин приличного вида.
Когда дежурная спросила о цели его прихода, он сказал, что является корреспондентом газеты «Асахи» и хотел бы видеть управляющего. Дежурная сообщила об этом управляющему, передав ему визитную карточку посетителя с указанием его работы в качестве корреспондента сектора социальных проблем токийского отделения газеты «Асахи».
Управляющий гордился тем, что хорошо знает, как обращаться с газетчиками. Хоть он и подумал, что не приобретёт большой популярности, даже если в газете опубликуют материал «беседы с господином…» по содержанию его разговора с корреспондентом, но не почувствовал ничего плохого. Напротив, он радушно пригласил в свой кабинет того, кто назвался корреспондентом сектора социальных проблем.
На стул перед управляющим сел человек, весь вид которого выдавал опытность: в больших очках в черепаховой оправе, с небольшими красиво подстриженными усиками, в чёрной визитке и с модным портфолио. Достав портсигар, он вытащил из него дорогую египетскую сигарету, ловко чиркнул спичкой из коробка, лежавшего в пепельнице на столе, и выпустил струю ароматного синего дыма прямо в лицо управляющему.
«Хотелось бы узнать ваше мнение об отношении к работникам вашего предприятия».
Вообще-то, это прозвучало несколько самоуверенно и пренебрежительно в отношении собеседника, но всё же в словах корреспондента звучало невинное дружелюбие. Управляющий стал пространно говорить о проблемах трудовых отношений, о сотрудничестве труда и капитала, о патернализме, но мы опустим это как не имеющее отношения к нашему рассказу. Управляющий произносил свою речь минут тридцать; когда он закончил, газетчик сказал: «Прошу прощения» и направился в туалет, после чего его больше не видели.
«Невежливый тип», — подумал управляющий, но не стал о нём особо задумываться. Как раз наступил обеденный перерыв; он отправился в столовую и через некоторое время уже жевал бифштекс, заказанный из ближайшего ресторана европейской кухни, как вдруг прибежал счетовод, на котором не было лица, и доложил:
«Деньги на зарплату исчезли! Украли!»
Потрясённый управляющий забыл про еду и помчался на место событий — узнать, как исчезли деньги. Обстоятельства этой кражи представлялись приблизительно следующими.
Заводская контора в тот момент перестраивалась, и процедура выдачи зарплаты, обычно проводившаяся в специальном помещении с наглухо закрываемыми дверями, на этот раз должна была пройти в приёмной комнате рядом с кабинетом управляющего. По некой причине во время обеденного перерыва там не оказалось ни одного человека. Вообще-то, кто-то из служащих, да и не один, должен был там находиться, но все пошли в столовую, оставив комнату, даже не запертую на ключ, с ящичками, набитыми купюрами, без присмотра приблизительно на полчаса. В этот-то промежуток кто-то и проник туда и вынес все деньги. Причём он не тронул конверты с уже разложенными зарплатами и мелкие бумажки, но взял из ящичков только купюры в 20 и 10 иен. Ущерб составил где-то 50 000 иен.
Стали выяснять, и конечно прежде всего подозрительной показалась фигура газетчика. Позвонили в редакцию и — как и ожидалось — там ответили, что такого сотрудника у них не числится.
