капли. Тогда я лишь уверился в мысли, что меня прокляли. С ножом в руке я вернулся в свою комнату.
— Грузовичок! Хехехе, ты где? Иди к папочке. Или, если хочешь, я стану для тебя мамочкой! Хахахаха. Мамочкой, понимаешь!? Ах! У тебя же не может быть родителей. Тогда иди сюда, хехехе, дядя механик тебя починит! Ножичком! Хехехе, в окошечко или шиночку — куда попросишь! — погружаясь все глубже в пучины безумия, я ходил по своей комнате и заглядывал под кровать, в шифоньер, за отопительный радиатор и даже под ковер.
И дьявол не заставил себя ждать. В этот раз он появился, выбив стену в мою комнату из соседней квартиры. Я улыбнулся ему как родному, он улыбнулся мне в ответ, после чего мы рванули друг к другу на встречу…
…
— Ну привет, отродье! — поприветствовал я заезжающий в мою комнату грузовик. — Давай смахнемся! Что, струсил!? Давай! Сюда! Бесхребетное пластмассовое чудовище! — на этот раз грузовик принадлежал к виду игрушечный, подвиду переросток. Действо происходило в моей комнате. Мы стояли напротив друг друга, смотря глаза в стекло. Мое положение было спиной к окнам, лицом к дверному проему, откуда приехал мой незваный гость. Напряжение между нами нарастало — он рычал своим двигателем, а я рычал, сжимая кухонный нож в руке. Наконец напряжение достигло своего апогея, и мы рванули друг к другу.
Нож ударил в лобовое стекло, капот ударил в колено. В столкновении победителем вышел грузовик. Мы оба предвидели этот исход, за исключением того, что грузовик решил использовать меня как футбольный мяч. Во время удара он, неведомым мне способом, поднял свою переднюю часть вверх, в результате чего я полетел от столкновения не горизонтально, а наискось. В мгновенья полета ко мне пришло понимание того, что я сейчас врежусь в окно, находясь на семнадцатом этаже. Понимая, что падения не переживу, я решил раздвинуть руки и попытаться удержаться за оконные рамы. Ведь падать было страшно, а потом асфальт мог испачкать… «асфальт! Я могу покинуть квартиру!» — эта мысль заставила меня изменить свои намерения и сгруппироваться.
Окно не выдержало моего тела, ведь удар грузовика был мощным, о чем не скажешь по его габаритам. Падая вниз, я оглядывал улицу и вдыхал свежий воздух полной грудью. Пусть говорят, что перед смертью не надышишься, но это не мешало мне хоть немного подышать. Вот я пролетел половину пути, мое ускорение стало значительным и падать осталось лишь мгновения. «Теперь хрен ты меня обломаешь» — подумал я и оглянулся на окно своей квартиры.
На середине поворота головы я замер. «Да вы издеваетесь» — промелькнула мысль. Ко мне со свистом рассекаемого воздуха приближался летающий грузовик. Я думал, что меня уже не удивить, но… летающий, сука, грузовик! Ко мне стало подступать отчаяние, быстро сменившееся гневом, ненавистью и, наконец, жуткой яростью.
Грузовик поднырнул под меня и поймал на лобовое стекло. От вида сложности проведенного маневра я испытал уважение к своему мучителю, совсем чуть-чуть. Этот гад, когда поймал меня, умудрился полностью погасить инерцию моего падения. Мне очень хотелось врезать по его самодовольной кабине, но, находясь на лобовом стекле, я вообще не мог пошевелиться.
Грузовик на высокой скорости подлетел к разбитому окну моей квартиры и резко затормозил, из-за чего я по инерции влетел в квартиру навстречу очередному сеансу пыток. Лишь в полете ко мне вернулась возможность двигаться и с мыслью: «я летаю!» — начался очередной жестокий бой…
…
— Чтоб ты сдох! Хехехе, ты не представляешь, как я рад тебя видеть. — Очередное приветствие вызвало рык мотора у грузовика. — В этот раз я тебя уничтожу! Я осознал новую технику! — прошли те времена, когда грузовик приходил ко мне в гости и улыбался. — Эта техника способна выпустить всю мою ярость, которая сожжет тебя в пепел! — своей отвагой и тяжелыми битвами я заставил грузовик опасаться меня. Мы с грузовиком снова обменялись яростными взглядами, глаза в стекло.
Не дав мне времени, грузовик рванул на меня, чтобы не дать великому мне времени воспользоваться своей техникой. Но я был готов. Я заранее собрал свою ярость в руку с кухонным ножом и, когда враг рванул на меня, пустил ее в нож. Нож воспламенился двухметровым огнем и, по велению моей руки, сокрушил моего врага…
— Прям сокрушил? — на солнечной поляне, в окружении любопытных и хихикающих фей, сидящий на бревне старик прервал рассказ парня, потягивая свою трубку. В глазах старика явно была видна насмешка вперемешку с раздражением, когда он задал свой вопрос. В ответ юноша смутился, ведь во время рассказа он воодушевленно жестикулировал и, если быть честным, преувеличивал.
— Ну, может и не сокрушил, — начал оправдываться Юрий, — а тяжело ранил! — и, увидев презрительную усмешку старика, решил быть более честным. — Ладно, ладно! Но поцарапал! Это точно! — с волнением добавил он.
— Хорошо, верю — отмахнулся старик — и прекращай уже про свои бои с грузовиком! Не вечность же они у тебя длились. Ты по делу говори, по делу! — Парень заметил, что раздражение от прослушивания его рассказов о борьбе с грузовиком у старика нарастало с каждой новой историей, а ведь это была только сотая…
— Дедуль, но ты сам просил подробней, вот я и… — промямлил юноша. Ему просто хотелось высказаться, ведь никто другой даже слушать парня не хотел, когда он пытался завести об этом разговор.
— Да, да, просил, на свою голову… Ты давай продолжай, но встречи с ненавистным тебе грузовиком пропускай, если в них нет ничего важного — поторопил меня старик.
— Понял — грустно сказал Юрий и воодушевленно продолжил — Открыв глаза…
— Снова «открыв глаза»! — Не успел парень начать свой рассказ, как его перебил раздраженный голос старика — я же просил без боев с грузовиком, если нет важных деталей.
— Конечно «открыв глаза»! — передразнил Юрий. — Я такой человек, который в момент пробуждения открывает глаза! — продолжил возмущаться парень. — И помню я про важные моменты! В этот раз все немного по-другому, — уже спокойно добавил он и продолжил. — Так вот, открыв глаза…
Глава 6 — Почти здоров
Открыв глаза, я резко подался вперед, облокотившись о подлокотники кресла, и ошалевшим взглядом стал осматриваться. Я был белой комнате. «Что за черт!» — была первая мысль, которая не блистала оригинальностью. В комнате было слишком много белого: стены, пол, потолок, кресла и даже дверь, которой, после более внимательного осмотра, как оказалось не было, — все было белым. Радовал только стол — он был черный и сохранял
