умеет это делать. Просто карандаш… был неживым. Гораздо проще толкнуть без рук цветочный горшок. Или аквариум с рыбками. Или…
На пробу она приподняла домик Рамзеса сантиметров на десять.
Зверь проснулся, вздёрнул к Маше чёрный влажный нос…
— Что-то потеряла? — спросил Рамзес издалека и зевнул во всю пасть.
На розовый язык тут же опустилась снежинка и пёс щелкнул зубами.
— Нет, — откликнулась Маша. — Тут ночью лазал один… — она выжидательно посмотрела на пса. — К соседям сквозь забор просочился.
— Показалось тебе, — буркнул Рамзес, скрываясь в своём домике. Но потом вновь высунул морду и добавил: — Спать по ночам надо. А сквозь камни никто ходить не может.
Послышался грохот, словно сошла небольшая лавина: Рамзес рухнул на свою громадную, как тракторное колесо, лежанку.
А Маша вдруг захотела есть.
Крабовые котлеты в холодильнике, — вспомнила она тёткин наказ и поторопилась выбраться из кустов на свет божий.
Вообще, бог занимал немало Машиных мыслей. По словам уборщицы Щучки, он был везде. И девочка ей верила — чего стоили все эти перечисления того, что бог может делать: бог простит, бог тебя накажет, бог всё видит, бог не фраер…
Но неуловимость и изобретательность, с которой бог избегал личных встреч — настораживала.
Лукавый он какой-то. Тот, кому нечего скрывать, так делать не будет.
И всё равно Маша обещала себе когда-нибудь заняться вопросом бога вплотную и обязательно его выследить.
Пробираясь сквозь терновник — тёткину красу и гордость — Маша с удивлением заметила, что многие веточки обломаны, а на колючках повисли клочки бурой шерсти…
Тут же в голову скакнули острые кошачьи уши.
Бомжи такие не носят.
А ещё — что убегал бомж из сада на четырёх ногах… То есть, лапах.
Нагнувшись к самой земле, Маша принялась исследовать палые листья под терновником.
На землю насыпалось много синих, порченных морозом ягод — Маша их не любила. Уж больно кислые… — и многие из них были раздавлены, а фиолетовый сок размазан по листве.
В нескольких местах она обнаружила тёмные пятна: вероятно, этот бомж с острыми ушами и на четырёх лапах, долго прятался под терновым кустом, и потому весь измазался. А когда полез на соседний участок — оставил несколько характерных следов.
Отметив самые крупные прутиками, чтобы не потерять, Маша выбралась на тропинку и подошла к крыльцу. Достала из рюкзака линейку, вернулась к следам и тщательно измерила сами следы и расстояние между ними.
Потом беззвучно подкралась к домику спящего Рамзеса и измерила его следы — их много было вокруг.
Рамзес был псом крупным, по породе — московский сторожевой. Маша как-то спросила, почему тогда живёт он не в Москве, а в Питере… Пёс не ответил.
— Много будешь знать, скоро состаришься, — сказал Рамзес и по обыкновению скрылся в домике.
Следы были только чуток меньше тех, что оставлял Рамзес.
Вот почему я приняла его за человека, — решила Маша. — Таких крупных кошек не бывает — не в наших широтах. Разве что, из зоосада сбежал тигр.
Но об этом в новостях не говорили.
Маша была уверена: случись такое знаменательное событие, как побег тигра из зоосада, об этом трубили бы на каждом углу.
А чего? Все бы пошли посмотреть на живого тигра. Как он идёт по улице и важно машет хвостом… Она бы ТОЧНО такое не пропустила.
Выбравшись наконец из кустов и поднявшись на крыльцо, Маша прижала к замку большой палец, беззвучно открыла дверь и вошла в тёплую прихожую.
Надорвав пакет и вывалив в тарелку котлеты с зелёным горошком, Маша поставила еду в микроволновку.
И задумчиво уставилась на тёткин домашний ноутбук… Вообще-то у неё был свой. Новый, блестящий — в детдоме бы обзавидовались.
Но… Как Маша убедилась, тёткин ноутбук умел намного больше. Многие сайты, на которые пыталась зайти Маша со своего, выдавали сакраментальное «нет доступа».
Тётка постаралась. Детская цензура — что бы это не значило.
Поэтому, когда тётки не было дома, Маша пользовалась её ноутом.
Поставив его перед собой на стол, и ковыряя вилкой котлету, она привычно вбила параметры поиска…
Супернет — это слово она тоже выучила не так давно. Подсказал тот же Мишка Лавров, из класса: когда чего-то нет в обычном инете, сказал он, надо искать в супернете.
Большую часть сайтов супернета Маша не понимала. Кто такие, например, суккубы? И почему все они — сплошь красивые молодые мужчины, которые никак не могут познакомиться с симпатичными девушками, и поэтому дают объявления?.. Наверное, артисты, — решила она. — Если играешь всё время в кино, не так-то просто найти друзей.
Или вот стригои: обычные люди, только с клыками. В детдоме у них работал один стригой — дядя Паша. Он вёл уроки физры и военной подготовки. Чего в нём такого «супер» — Маша не понимала.
Поедая третью по счёту котлету, она наконец нашла нечто, очень похожее на ночного гостя.
Перевёртыш — было написано в Википедии. — Человек, обретающий способности и облик животного с помощью магического артефакта.
Пришлось погуглить, что такое артефакт.
После этого Маша задумалась, лениво гоняя по тарелке две последние горошины и подперев щеку кулачком.
Если к ним в сад влез такой перевёртыш… То первый вопрос, который хочется задать: зачем?
И тут в в дверь позвонили.
Маша встрепенулась. Кто это может быть?.. С тех пор, как они с тёткой здесь поселились, к ним никто не приходил. Не считая доставщиков. Но если б пришел кто-то из них — тётка обязательно бы предупредила.
Маша выглянула в окно.
Конечно же, Рамзес и ухом не повёл — знай себе, продолжал дрыхнуть, положив лобастую голову на лапы.
Тогда Маша осторожно подкралась к двери… В это время звонок раздался ещё раз. Длинный, настойчивый.
Она подскочила.
Подставив табуретку, Маша дотянулась до домофона и нажала кнопку. На экранчике проявилась рыжая гуля, под ней — конопатое лицо, а в руках — смешарик.
Упс.
Маша поёжилась.
Если соседка пришла учинять разборки по поводу Бараша…
Отопрусь, — решила Маша. — Ну что она мне сделает?
Взглянув на себя в зеркало и поплевав на ладони, Маша пригладила волосы, поправила воротничок блузки…
Выгляди, как все, — говорила директриса Альбина Фёдоровна из детдома. — Ничто не должно бросаться в глаза.
Уже открывая дверь, Маша случайно посмотрела на свои коленки и ужаснулась: белые тёплые колготки спереди были уже не белыми, а чёрными: исследуя и измеряя следы, Маша как следует поползала по мёрзлой листве.
Но было уже поздно. Дверь открылась.
— Э… Привет? — рыжая заискивающе улыбнулась и выставила перед собой Бараша — как щит. — Вот, хочу вернуть…
— Это не наше, — быстро сказала Маша.
Надо спровадить эту рыжулю. Ещё заметит грязные коленки… А ещё тётка скоро придёт. Она точно узнает Бараша — и обязательно спросит, почему игрушка выглядит так, словно окунулась в радугу.
Иногда тётка демонстрировала просто феноменальные умственные способности. И если дать ей такую жирную подсказку, почти наверняка догадается, что цветная пыльца — та же самая, что они видели в бродячем цирке…
А разницу между воровством и взятием взаймы, при всей своей понятливости, она вряд ли сможет оценить.
— А чьё же? — опешила рыжая.
— Не наше, не наше, — быстро проговорила Маша и попыталась захлопнуть дверь.
— А чьё же, а чьё же? — рыжая ловко вставила в щель кроссовок.
Маша тяжело вздохнула. Легко отделаться не удастся.
— Если я у тебя это возьму, ты уйдёшь? — спросила она без всякой надежды.
Заметьте: то, что она опознала в игрушке свою собственность, Маша так и не призналась.
Рыжая фыркнула, Маша кивнула: этого следовало ожидать.
Торг будет непростым.
— Если скажешь, зачем хулиганила, я не буду показывать это твоей маме, — сказала рыжая.
— Она мне не мама, — сказала Маша. — И если ты ей об этом расскажешь… — сделав небольшое усилие, она выдавила слёзы. А потом прибавила в голос дрожи — так, самую малость. Главное в этом деле, не переборщить. — Если она узнает… — теперь тоненький всхлип.
Никаких подробностей. Пускай
