это вижу…
Нойда поднял бубен, занес колотушку.
– Остановись, морская праматерь. Еще шаг – и мне придется убивать тебя снова.
Черная Акка остановилась.
– Ха-ха! Ты ничего мне не сделаешь. Я уже мертва и плаваю в подземных морях. Но за меня отомстят… Попомни мои слова! Я не скажу, когда это произойдет, чтобы ты не знал покоя ни днем, ни ночью… Жди!
И Бабушка-Рыба скрылась в сырой тьме.
Нойда пожал плечами и вновь уселся у костра.
– Да пусть сюда явится хоть сам дух Предвечного Змея, – негромко произнес он в пространство. – Даже он не сдвинет меня отсюда.
И тут дрогнула земля. Разом стемнело. Белесый сумрак вспыхнул красным, словно подсвеченный пожаром. Ветер завыл на все голоса.
«Ну наконец-то», – улыбаясь, подумал нойда.
Глава 4
Тропы богов
Багровая тьма наполнялась движением. Уродливые духи, один за другим возникая из сумрака, окружали костер. Нойда узнал многих. То были духи страшных болезней, носившие обличье людей, умерших от этой болезни или близких к смерти. «Совсем меня не боятся, – отметил он. – И неудивительно… Чего им бояться – ведь здесь их господин!»
Вновь дрогнула земля под тяжелыми шагами. Духи почтительно расступились, и к костру вышел из тьмы великан. Голову его украшали турьи рога, на плечах топорщилась медвежья шкура. Его полыхающие багровым огнем доспехи озаряли туман ярче любого пожара. В руке он нес непроглядно-черный бубен. Черные волосы в беспорядке падали на плечи великана, на грудь свисали длинные усы. Огненные глаза – все три – гневно смотрели на нойду.
– Назойливый смертный! – раскатом грома пророкотал голос. – Почему ты опять сидишь здесь, перед моими воротами?
– Неужто я мешаю тебе, властитель Ерлег? – смиренно спросил нойда.
– Ты мешаешь моим духам мучить грешников!
– А я мучаюсь здесь сам.
– Это я решаю, кто тут должен мучиться! – взревел владыка Нижнего мира. – Ты загораживаешь вход в мое царство. Ты распугал всех духов, смутил мертвых… Убирайся!
Нойда поднял голову.
– Я, конечно, уйду, о земляной владыка. Кто я, чтобы спорить с господином преисподних миров? Но ведь я снова сюда вернусь…
Ерлег медленно двинулся вперед, обходя костер по кругу против солнца. Даже огонь колдовского костра стал ниже, будто прячась. Однако нойда не шевельнулся.
– Проклятый шаман! Раз за разом ты возвращаешься в Долину Отчаяния, – прорычал Ерлег, остановившись. – Тебе что, нравится здесь?
– Это худший из миров. Именно поэтому я тут и сижу.
– Ну ты и наглец! На сей раз ты напросился!
Ерлег ударил в черный бубен. От низкого, рокочущего звука у нойды заныли кости. Духи болезней, будто этого и ожидая, прянули к костру…
– Имя твое Ерлег! – звучным голосом запел нойда, подхватывая с земли свой бубен. – Те, кто уклонился с пути, – в твоей власти! Те, кто грешил, кто взращивал зло, – останутся здесь…
С первым же ударом его колотушки вокруг стало светлее.
– Те же, кто не уклонился, кто не сошел с пути, – найдут врата света! Да узрят они солнце!
Полосы багрового тумана поползли прочь. Духи испуганно заметались…
– Только не солнце! – Ерлег топнул ногой. – Прекрати, шаман! Что тебе надо от меня?!
– Наконец-то спросил, – проворчал под нос саами, а затем громко ответил: – О Ерлег, мне нужна одна душа.
– Всем вам, шаманам, нужно одно и то же! – язвительно отозвался владыка мертвых. – Душа! Душа! Кто-то из твоих близких болен?
– Нет. Этот человек давно умер.
– Ха! Ты же понимаешь, что не во власти смертного вывести мертвеца из Нижнего мира?
– Я хочу лишь найти эту душу и побеседовать с ней. Прошу тебя, о Ерлег. Мне нет покоя… и тебе его тоже не будет…
Черно-красный великан склонил голову, неприязненно вглядываясь в лицо шамана.
– Ты уберешься отсюда, если я покажу ее тебе?
– Если я увижу ее и поговорю с ней.
– По рукам, чтоб ты провалился, упрямый колдун! Которая душа тебе нужна?
– Сирри, моя невеста.
Ерлег задумчиво запустил пятерню в косматые волосы.
– Гм-м… Я помню все бесчисленные души во всех моих преисподних. Такой у меня нет.
– Ее нет и на Древе Душ, ее нет у тебя… Где же она?
Земляной владыка поманил нойду к себе.
– Иди сюда, шаман…
Нойде не очень хотелось уходить от костра – это была его дверь наверх, в мир живых. Однако он встал и последовал за царем преисподней. Идти пришлось недалеко: из тумана выступила черная арка…
– Входи, – гостеприимно повел рукой Ерлег. – Ищи ее сам!
* * *
Бубен гудел, наполняя вселенную волнами звука. Мигали звезды, вздрагивало под ногами днище небесной лодки. Нойда летел по незримым волнам, пронизывающим миры.
«Бумм, бумм!» – с каждым ударом колотушки вздымалась новая волна, бросая небесную лодку и ее хозяина в новый полет. Выше и выше, дальше и дальше!
Ласковые синие очи юной Сирри стояли перед внутренним взором нойды. Они смотрели на него с игривой насмешкой, за которой угадывалась женская опаска: «Ты ли это, единственный?», и глубинный, уверенный ответ: «Да!» Как тогда, на морском берегу, когда они подтвердили свои детские клятвы и решили быть вместе всегда.
…Похожие глаза, словно два драгоценных камня, сияли на мертвенно-бледном лице беловолосой богини. Она соблазняла его красотой, обещала неслыханное могущество, но он помнил мертвое тело Сирри на берегу, и все соблазны Седды рассыпались как песок. И сама богиня была видимостью, древним духом, искавшим себе новое земное тело…
«Я ведь убил ее, изгнал из мира… Что там Вархо болтал про глаза?»
Темнота окутала пространство. Волны звука стали черными, и звезды отражались в них мириадами летних светлячков. Бескрайние, бесчисленные миры окружали нойду. Преисподние полыхали внизу, вышние сияли над головой.
«Надо было сперва спросить Ерлега, а не нестись сквозь миры сломя голову», – запоздало подумал саами.
И в этот миг ощутил взгляд.
Взгляд, коснувшийся его, был брошен с полуночной стороны, из тех земель, где обитали боги его собственного народа. Нойду вдруг охватило настоящее смятение – то ли свое, то ли чужое, он не мог различить. Тоска, страх, надежда, изумление, радость и ужас… Будто две женщины сразу смотрели на него – и обе его знали…
Нойда узнал этот взгляд, и слезы выступили у него на глазах.
– Сирри, это ты? Веди меня, Сирри!
Ощущение взгляда внезапно пропало. Вместе с ним испарился и хаос нахлынувших чувств. Словно ночью вдалеке светил огонек у кого-то в жилище – а потом задернули полог вежи, и берег окутала тьма.
Нойда заскрипел зубами. Он очень хорошо понял, что означает это внезапное исчезновение. Тот, кто смотрел на него сейчас глазами Сирри, понял, что его тоже видят, – и закрылся. Нойда выругал себя самыми злыми саамскими ругательствами. Он допустил оплошность – показался врагу, словно глупый, самонадеянный мальчишка, только что сделавший первый бубен. Таким он когда-то и был: зазнавшийся ученик шамана, не изведавший страха, бросивший вызов грозному духу моря… И все потерявший. Род, невесту и право получить взрослое имя.
Итак, тот, кто смотрит глазами Сирри, его заметил… «Возможно, скоро мне предстоит сражаться, – подумал нойда. –
