Двое чеченцев повязали на головы зеленые повязки с арабской вязью. Женщины, перебравшись к зеркальцу, надели парики, превратившись из жгучих брюнеток в блондинок, и тут же не очень умело принялись подкрашивать губы, глаза. Руки у них дрожали.
– Бихлис, у тебя глаз криво подведен. Дай я подправлю.
В светлых пальто женщины первыми выбрались из машины. Умар протянул Бихлис пистолет с массивным глушителем. Женщина привычно передернула затвор, сунула руку с оружием в разрез пальто.
– Что бы у вас ни спрашивали, говорить будет только она, – напомнил Бихлис Умар, – у нее совсем нет акцента.
– Конечно, пять лет в Москве училась, – ответила чеченка в легкомысленном желто-соломенном парике.
Если еще пять минут назад она выглядела как «черная вдова», то теперь смотрелась немного разгульной, но вполне приличной городской женщиной.
– Охрану уложить в первую очередь, – шепнул Умар, – не подведи. Ждать нельзя.
Женщины, пряча оружие под пальто, неторопливо пошли к освещенному крыльцу. Мужчины уже выбрались из микроавтобуса, разобрали автоматы. Нелепо и в то же время страшно смотрелся этот небольшой отряд в безлюдном московском сквере. Казалось, только что мужчины спустились с гор и сразу же попали в российскую столицу. Автоматные рожки были связаны изолентой навстречу друг другу для того, чтобы, как только кончатся патроны в одном, тут же перевернуть его, присоединить второй и продолжить стрельбу. На Умаре и Рамзане были сшитые из камуфляжной материи жилетки, очень похожие на те, что носят телеоператоры. Только из карманчиков торчали запалы гранат с покачивающимися кольцами, патроны и пара ножей. Рамзан задвинул дверцу микроавтобуса и не заметил, как на снег упал военный подсумок, из которого только что достали автоматные рожки.
– Все готовы? – спросил Умар. – Тогда пошли.
Люди двигались гуськом, ступали след в след, так, как привыкли ходить в горах, прячась от преследователей-федералов. У старого каштана Умар остановился и поднял руку. Все пятеро мужчин замерли.
– Сколько там может быть человек? – тихо спросил Рамзан.
– Десять-пятнадцать мужиков и с десяток баб. Если почувствуешь, что мужики настроены зло, решительно, сразу кончай тех, кто нам не будет нужен.
– Мы мигом поставим их на место. Сделают все, что потребуется.
Охранник за стойкой с легким удивлением посмотрел на монитор камеры наружного наблюдения – на крыльце перед входом в студию стояли две молодые, незнакомые ему блондинки. По вечерам посторонние на студию обычно не приходили.
«На машине приехали, – машинально отметил охранник, не увидев на их волосах и пальто снега, – стройные».
Бихлис вдавила кнопку переговорного устройства и тут же отступила в сторону, давая место подруге, прекрасно говорившей по-русски.
– Вы к кому? – достаточно строго спросил охранник, за время работы у него выработался особый стиль разговора с посетителями.
– Мы на конкурс, – потек из динамика взволнованный женский голос, – телеведущих.
– Конкурс проходит днем. Приходите завтра.
– Я понимаю… но так получилось, что мы с подругой только сегодня о нем узнали. Мы хотели бы познакомиться с условиями, чтобы успеть подготовиться. Нам сказали, что условия можно получить прямо у вас, на входе…
Охранник разглядывал женщин на мониторе. На торговых агентов они не походили. Их Балуев велел гнать в три шеи с самого крыльца, чтобы не мешали работе. Насчет тех, кто приходил на конкурс телеведущих, никаких специальных запрещений не поступало. Он порылся в бумагах, среди прочей бесполезной макулатуры – не забранных вовремя писем, газет – оказалось и несколько распечатанных мелким шрифтом анкет для конкурса ведущих.
– Входите после щелчка. Дверь на себя, – охранник вдавил кнопку.
Вошла только одна женщина. Охранник отметил, что глаза и губы накрашены слишком грубо, да и блондинка – крашеная, темные брови выглядывали из-под короткой челки парика.
«Не возьмет ее Балуев к себе на работу. Зря только баба время тратит».
– Здравствуйте.
– Здравствуйте. Вот анкеты, – охранник положил на стойку листки.
– А где ваш напарник? – подходя к стойке и заглядывая за нее, спросила женщина.
– Вышел на минутку, – не задумываясь, произнес охранник заранее приготовленную для начальства фразу, – что же ваша подруга не заходит?
– Стесняется. Сейчас позову.
– Стеснительные в телеведущие не идут.
Бихлис стояла на пороге и держала дверь, не давая ей закрыться.
– Охранник один, иди, – шепнула чеченка.
Бихлис лишь кивнула и прошла в тамбур.
Охранник увидел перед собой зло улыбавшуюся женщину, губы ее нервно кривились. Левой рукой она придерживала полу светлого пальто. И тут глаза его широко открылись. Женщина в криво сидевшем парике выхватила из разреза пистолет с массивным глушителем, и охранник увидел маленькую черную дырочку, нацеленную прямо в его глаз. Он даже не успел вскрикнуть, нажать на кнопку сигнализации, не успел спросить: «Кто вы такие?»
Бихлис без промедления нажала на спусковой крючок. Выстрел оказался почти бесшумным. Пуля вошла точно в глаз охранника и застряла в голове, глушитель сильно уменьшил начальную скорость пули. Охранник осел в кресло, стягивая за собой со стойки бумаги, голова его глухо ударила в стол. Бихлис повернулась и стала с пистолетом на изготовку у выхода в коридор.
До ее слуха долетали обрывки разговоров, она слышала торопливые шаги, звуки открывающихся и закрывающихся дверей.
Женщина, почти не задумываясь, выстрелила бы в каждого, кто показался в проеме, она вздрогнула, напряглась, когда захрустел пластиковый коврик у выхода на улицу, и облегченно вздохнула, увидев Умара. Он вошел – высокий, в камуфляже, с коротким десантным автоматом в руках. За ним, чуть пригнувшись, появился Рамзан. Трое оставшихся чеченцев вошли в натянутых на головы масках с прорезями для глаз.
– Саламбек, закрой железную дверь, – на ходу произнес Умар и подмигнул Бихлис, – ловко ты его уложила.
Саламбек вместе с товарищем закрыли тяжеленную входную дверь и завернули маховик засова. Теперь открыть ее можно было только изнутри.
Умар зашел в коридор решительно. Находившиеся в нем трое сотрудников студии даже не сразу шарахнулись от его автомата в сторону. И только негромкий окрик Рамзана: «На пол, руки за голову!» – заставил их упасть, уткнуться лицами в мягкое ковровое покрытие.
Умар бросил взгляд на табличку с фамилией владельца и спокойно вошел в кабинет. Его люди тут же рассыпались по бомбоубежищу, повсюду укладывая сотрудников на пол.
Продюсер сидел с конвертом плотной бумаги в руках, нервно мял его, ощущая тонкую пачку фотографий. Балуев рисовал ему на листе бумаги, как ему видится расстановка камер при новом оформлении студии. Хозяин вскинул голову, недоумевая, кому это могло прийти в голову зайти в его кабинет без вызова и даже без стука. Он медленно положил маркер, которым только что прочертил жирную линию, сжал пальцами край стола.
Продюсер прикипел к стулу. Даже если бы ему
