крикнули сейчас «пошел вон», он бы не сразу поднялся.
– Вы… – сказал Балуев и замолчал, поняв, что все сказанное им уже не имеет никакого значения, человек с автоматом может диктовать любые условия.
– Да, это мы, – ответил ему в тон Умар. – Не ждали?
– Не ждал.
– Я не один. Нас семеро, и все вооружены.
Умар глянул на офисный коммутатор и, обойдя стол, вырвал из него все провода, швырнул их в корзину. И тут продюсеру показалось, что Балуев просит его о чем-то взглядом.
«Телефон, он намекает на телефон, – как всякий творческий человек, продюсер тут же додумал ситуацию, – чуть сдвигаю трубку на аппарате и набираю 02. В милиции услышат через микрофон громкой связи, что здесь происходит».
Продюсер, глядя в потолок, потянулся к телефону, но тут же рукоятка десантного автомата ударила ему по пальцам.
– Это кто? – спросил Умар у Балуева.
– Продюсер.
– Продюсер мне не нужен. Пока мне нужны вы.
Балуев понял, что если его не пристрелили сразу, да еще назвали на «вы», то есть шанс уцелеть.
– Кто вы такие? – спросил он, переведя дыхание.
– Неважно. Важно только то, что надо мне. Для тебя важно. – Ствол автомата повернулся к Балуеву. – Сейчас ты включишь селектор и объявишь всем, что студия захвачена и что сопротивляться нет смысла. Что все мои указания должны выполняться сразу. Передачи должны идти так, как шли.
Владелец «Ока» нажал клавишу селектора. Пользовался он им редко, обычно лишь поздравлял сотрудников с победой на фестивале или с праздниками.
– Это я, – произнес он в микрофон. – Студия захвачена вооруженными людьми. Не сопротивляйтесь, не пытайтесь убежать или сообщить наружу о случившемся, исполняйте все их требования, эфир продолжается по графику. Никакой самодеятельности. – Балуев отпустил клавишу и поднял глаза: – Я все правильно сделал?
– Абсолютно.
– А теперь поговорим. Что вам надо? Я человек бизнеса, и лишние неприятности мне ни к чему, – Балуев посмотрел на продюсера.
– Он может оставаться. Секретных планов у меня нет. Включив новости, зрители увидят меня и моих парней. Готовьте студию к эфиру. У меня есть обращение к москвичам, которое я зачитаю.
У Балуева хватило ума и осторожности не спорить, не просить текст обращения, свое теперешнее положение он понимал отлично. Надо будет, ему покажут. У Бахира Бахировича в голове мелькнула крамольная мысль: «Студию в Москве захватили террористы – эта новость пройдет по всем каналам в мире. Такую рекламу за деньги не купишь».
– Хорошо, я сделаю все, чтобы вы вышли в эфир со своим сообщением.
– Обращением, – напомнил Умар.
«Несмотря на автомат, камуфляж, он выглядит интеллигентно, – решил Балуев, – наверняка получил хорошее образование. По-русски говорит свободно, хоть и с акцентом, но слов не коверкает. На переговоры зашел один. Почти не угрожает. Мы договоримся».
– Что будет потом, когда вы выйдете в эфир? – напрямую спросил Балуев.
Умар засмеялся:
– Я бы хотел после этого забрать своих людей и уехать домой. Но это уже зависит не от вас и не от меня. Как только я появлюсь на экранах телевизоров, сюда пригонят и ОМОН, и спецназ. А я не могу позволить, чтобы в следующем выпуске новостей показали, как меня выводят из вашего бомбоубежища в наручниках с мешком на голове. Вторая часть моего плана – секретна.
«Он даже маски не надел – смертник, – решил Балуев, – тут уж не до рекламы. Одна надежда, что он отпустит заложников до начала штурма. Сам штурм не страшен, имущество и оборудование студии застрахованы. Главное – выжить».
– Кто у вас готовит выпуск?
– Собрать их? – Балуев хотел подняться из-за стола, но Умар остановил его.
– Вы оставайтесь. Он справится? – террорист показал на продюсера.
– Он моя правая рука. Я только хозяин. Производство на нем.
– Вот и отлично, – Умар приоткрыл дверь и махнул рукой Бихлис.
Чеченка зашла, сорвала с головы парик и бросила его на пол, пистолет она продолжала держать в правой руке.
– Только что она пристрелила вашего охранника. Ей пришлось это сделать. Посторожи его и никого, кроме меня, сюда не впускай.
– Я помню, Умар.
– Какого охранника? Виктора?
– Я не стала спрашивать, как его зовут.
Бихлис положила руку с пистолетом на стол. От тяжести оружия уже занемели пальцы, но ствол пистолета смотрел на Балуева. Владелец студии заглянул женщине в глаза и понял, что Умар не блефует. Но что случилось со вторым охранником?
– Пошли. И не вздумай дурить, – Умар повернулся к Балуеву, – мои люди уже минируют твою студию. Если пойдет не по плану, мы все взлетим на воздух.
Бихлис и владелец «Ока» остались наедине. Балуев нервно поежился. Спокойствие террористов убеждало его в том, что действуют они расчетливо и хладнокровно, а значит, вряд ли совершат ошибку.
– Нервничаешь? – спросила женщина.
– Немного, – Балуев почувствовал, как страшно хочется закурить, хотя он и бросил два года назад.
– Делай, что тебе велят, и будешь жить.
Владелец кабельного канала натужно улыбнулся:
– Стараюсь.
Бихлис, не выпуская пистолета из руки, вытащила пачку сигарет, бросила ее на стол.
Очень ловко – одной рукой, извлекла сигарету, щелкнула зажигалкой, посмотрев в этот момент не на свои пальцы, а на табличку, запрещающую курить.
– Здоровье бережешь? Жить долго собрался?
– Разрешите возьму? – Балуев приподнял руку.
– Кури, – безразлично разрешила Бихлис и глушителем подвинула пачку, – на оставшееся время здесь курева на двоих хватит и еще останется.
Дрожащими руками Балуев прикурил и затянулся. С того дня, как он бросил курить, почти каждую ночь ему снилось, что он курит, курит, курит… Понимал, что это происходит во сне, и потому пытался накуриться вдоволь до того времени, когда проснется.
«Вот и сейчас я как во сне, – глядя на извивы дыма, подумал Балуев, – можно курить сколько влезет. Интересно, когда все окончится, я смогу снова бросить?»
– У тебя что, дел нет? – взорвалась Бихлис. – Бумаги посмотри, книжку почитай, только не смотри на меня. Мужчина бояться не должен.
– Пистолет можно убрать? – робко поинтересовался Балуев.
– Нельзя, – Бихлис слегка повернула голову, прислушиваясь к звукам, доносящимся из коридора, там раздавался женский плач.
Умар уже не беспокоился насчет Балуева. Хватило и нескольких фраз, чтобы понять: хозяин студии сделает все, что от него требуется. Главарь террористов стоял в студии, осматривая декорации. Старый оператор замер возле камеры. За стеклом аппаратной видеоинженер с каменным лицом смотрел на монитор, на котором мелькали кадры рекламы.
– Что тебе надо? – не слишком определенно спросил Умар у оператора.
– Я хоть сейчас готов работать.
– Сейчас не надо, выйдем точно по времени. Ты хороший оператор?
– Плохих здесь не держат.
– Руки не задрожат?
Оператор вытянул руки – пальцы оставались неподвижными.
– Это профессиональное.
