перед тем, как он пошел в тот дом, и все прошло как в тумане.
Выйдя на яркий солнечный свет, Уолтер прищурился. Его лицо выглядело слишком белым. В лучшие времена он походил на привидение. Однако он не мог позволить себе обгореть на солнце. Дин уже вернулся в фургон с работающим двигателем. Он был полной противоположностью Уолтеру. Стиви так загорел, что выглядел как человек, только что вернувшийся с трехнедельного отдыха на Тенерифе.
Уолтер не собирался делать то, что делал Стиви, и каждый день после работы заниматься в спортзале, а потом ложиться в шезлонг. Каждому свое, подумал он. Если бы он занимался этим, то сгорел бы дотла в мгновение ока. Он забрался в фургон, где пахло жирным Макдональдсом, и его желудок громко застонал. Почему везде его преследует еда?
— Черт возьми, Уолли, ты хоть завтракал? Ты похож на ходячий рыжий скелет!
Уолтер покачал головой, нет смысла врать.
— Как ты собираешься работать целый день, перетаскивая ящики и мебель, не съев ни крошки, парень? От тебя не будет толку, если ты потеряешь сознание. Давай, я вернусь к кафе, и ты сможешь что-нибудь купить.
— Спасибо, если ты не против. — Он начал шарить по карманам, выискивая мелочь и проверяя, хватит ли ее, чтобы заплатить за сосиску и яйцо макмаффин. Уолтер вытащил последнюю скомканную пятифунтовую купюру и понадеялся, что после сегодняшней работы Джеко заплатит ему за две последние недели. Стиви поехал обратно, заказав полный набор блюд, включая два латте. Уолтеру стало плохо. Ему не хватало денег, чтобы заплатить.
— У меня только пятерка, приятель.
Стиви махнул рукой.
— Кто-то должен позаботиться о твоей жалкой заднице. Тебе нужно найти женщину или мужчину — все, что тебе по душе, — чтобы они присмотрели за тобой, парень. Ты не можешь продолжать в том же духе. Ты выглядишь как какой-то бездомный. За мой счет.
Уолтеру пришлось отвернуться из страха, что Дин увидит благодарность на его лице и слезы на глазах. Никто никогда не делал для него ничего хорошего. Уолтер не мог вспомнить, когда такое случалось в последний раз — во всяком случае, с тех пор, как два года назад умерла его бабушка. Он подумал о том, через какие страдания ей пришлось пройти, а затем вспомнил о женщине, которую убил прошлой ночью. Он увидел ее, выходящей из газетного киоска, и узнал. Она ходила в тот же хоспис, что и его бабушка. Уолтер не знал, почему последовал за ней домой вчера вечером. Он просто пошел.
«Но это не совсем правда, верно, Уолли? Голос, звучавший в костюме, велел тебе это сделать. Прошлым вечером ты ударил ее ножом, как будто она пустое место. Сколько раз ты воткнул в нее нож?» Он пожал плечами. Ему ведь следовало убедиться, что она мертва? Уолтер посоветовал голосу внутри своей головы заткнуться и забрал у Стиви пакет с жирной едой и картонную упаковку с напитками.
Когда он вгрызался в горячую сочную булочку, его желудок благодарно застонал. Уолтеру было интересно, кому на самом деле принадлежали клоунские штучки в сундуке, который он нашел в последнем доме. Впрочем, у него нет ни Интернета, ни приличного мобильного телефона, чтобы попытаться найти хоть какую-то информацию. Что он мог сделать, так это сходить в библиотеку в выходные и покопаться там, может быть, спросить в архиве или воспользоваться компьютером, если у него найдется пара фунтов, чтобы заплатить за него. Хотелось бы узнать больше о хозяине клоунского костюма. В этой вещи было что-то завораживающее.
Под костюмом в сундуке лежал еще парик и большая черная штука, которая надевалась на шею. На дне Уолтер нашел пару черно-белых фотографий, засунутых в выцветший желтый конверт. На одной из них мужчина сидел в клетке с тремя огромными львами. На второй позировали три клоуна — они отличались друга от друга телосложением и костюмами.
Он узнал костюм, который достал из сундука. У клоуна, одетого в него, были странные волосы — всего три хохолка — и огромный красный рот. При виде такого персонажа у любого человека может возникнуть фобия к клоунам, не говоря уже о ночных кошмарах. Уолтер не думал, что дети, посещающие цирк, захотят иметь с ним дело, если только он не окажется по-настоящему смешным и добрым. Но если бы он и правда был добрым, то почему, когда Уолли примерил костюм, его охватили такие сильные чувства? И потом эта ярость по отношению к той женщине не имела ничего общего с тем, что он когда-либо испытывал. Дело не в том, что он знал ее, и она его расстроила. Как будто кто-то другой завладел телом Уолтера. Возможно ли такое? Он подумал, а вдруг в костюме клоуна живет привидение. Возможно теперь, он даже одержим.
Однако потом он покачал головой. Уолтер понимал, что костюм, скорее всего, не имеет к этому никакого отношения. Проблема в нем самом, и так бывало всегда. Дин завел двигатель, пробуждая его от дневных грез.
— Ладно, моей любезности в отношении тебя хватит до конца недели. Не смей никому рассказывать. Я не хочу, чтобы люди думали, что я размяк к старости. Сегодня нам нужно вычистить этот дерьмовый дом, и Джеко хочет, чтобы мы закончили к часу, потому что ему нужен фургон, так что будь готов работать, не покладая рук.
Уолтер кивнул. По крайней мере, работа займет его на ближайшие несколько часов. Отвлечет от чувства вины, которое просачивалось в трещины, открывающиеся по всему его и без того чувствительному разуму.
Глава 4
Когда Энни открыла глаза и увидела, что переноска Альфи пуста, ее сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Затем она поняла, что Уилла тоже больше нет в кровати. Потянувшись за телефоном, она с удивлением обнаружила, что уже почти восемь утра. Как это произошло? Она встала, стянула халат со спинки стула и обернула его вокруг себя.
Спускаясь по лестнице, Энни уловила запах жарящегося бекона. Внутри нее вспыхнула искра гнева. Очевидно, Уилл проснулся без похмелья, раз готовит себе сэндвич с беконом. По справедливости, у него должно быть жуткое похмелье и ощущение, что он умирает. Будь она на его месте, и выпей столько виски на голодный желудок, наверное, умерла бы.
Войдя на кухню, Энни увидела Альфи, сидящего в своем кресле у барной стойки. Уилл наклонился и кормил его. Альфи улыбался и ворковал с отцом, и она почувствовала, как ее гнев улетучивается. Черт, Уилл делал это с ней каждый раз. Она
