class="p">– Не знаю. Я там давно не был. Она еще девушкой была, – Валерий, до этого пребывавший в мечтательности, теперь стоял с безразличной миной на лице, явно наигранной, что очень раздражало. «Глупое кривлянье! Любил ли он эту девушку? Если да, почему он не горюет о ее судьбе. А если нет, то … Тьфу!»
– Валера, почему там нет моих сестер?
– У тебя не было там сестер?
– Да.
– А у тебя, Гриша?
– И у меня брата не было.
Валера сделал печальное лицо и часто заморгал. «Я его сейчас ударю, – подумал Гриша, – что за клоунада?» Но не ударил. Правда, возникшая злоба прогнала тревожные мысли.
– Я не знаю, – сказал Валера наконец.
Женя резко развернулась и ушла прочь. Гриша отправился за ней, также ничего не сказав Валере.
****
Наставники пригласили Валеру обсудить наблюдения за ребятами. Валера против обыкновения не стал играть словами, а с видимой открытостью и заинтересованностью помочь Грише и Жене включился в обсуждение.
– Что Вам удалось узнать? – спросил Максим Степанович у Валеры.
– Ребята очень напуганы. С огромным трудом удалось их разговорить.
– И что они Вам рассказали?
– Мне кажется, все. О том, что они делали на воинском мемориале.
Наставники, как ни старались это скрыть, очень оживились и были раздосадованы: еще бы! Ведь им так и не удалось даже приблизиться к обсуждению проступка ребят, а Валере уже все известно. Старшие наставники даже подумали, что Валера говорит неправду, преувеличивая доверие к нему подопечных, набивает, так сказать, себе цену.
– И для чего они это сделали? – Сергей Александрович задал вопрос, в котором скрывалась проверка: действительно ли Валера знает о ребятах то, что известно в колонии только наставникам.
– Я могу судить по себе: Гриша и Женя – очень ранимые, тонко чувствующие люди. Они воспринимают чужую боль как свою.
Максим Степанович перебил его.
– Валера, нельзя ли поконкретнее?
– А я конкретно вам объясняю, зачем ребята полезли в воинский мемориал. Это не нужно? – Валера сделал паузу и ждал. В ответ на замечание он показал, что без труда вернется к своей привычной манере недомолвок и кривлянья, и одновременно, что он действительно знает о ребятах не меньше наставников. Максим Степанович извинился.
– Они полезли в мемориал потому, что не могут спокойно жить, зная, что за их жизнь заплатили другие. Они вообразили себе, что через старый окоп они могут попасть в мир, где живы герои войны. Я их хорошо понимаю: в таком возрасте мечта, выдумка, если в нее крепко поверить, приобретает свойства реальности. Они решили проверить, действительно ли они могут проникнуть в другую действительность.
– А почему они так отчужденно ведут себя по отношению к близким?
– Этого они мне не сказали. Но могу предположить, что они стыдятся своего поступка, увидев его последствия, – сказал Валера.
– Я так думаю, – добавил он после долгой паузы, в течение которой наставники оценивали, могут ли верить его словам.
– Пожалуйста, попробуйте узнать это точно.
Валера улыбнулся.
– Мне эти ребята как родные. Я бы очень хотел им помочь. Примут ли они мою помощь?
– Мы, по крайней мере, Вам благодарны, – сказал в завершение Сергей Александрович.
Когда Валера ушел, наставники стали обсуждать то, что услышали от него.
– А как проверить, что он говорил правду?
– Есть один надежный способ, только он довольно жестокий. После него контакт с подопечным может быть потерян. Поэтому применять его должны не мы с Максимом Степановичем, – сказал Сергей Александрович, обращаясь к молодым наставникам.
– Какой же способ? – спросил Вася.
– Напрямую спросить, хотели ли они попасть в другой мир. Когда тайное становится явным, человек выдает себя.
На том наставники и порешили. Когда Вася спросил ребят, про другой мир, они оба побелели как мел, пошли красными пятнами, но ничего не могли ответить. Затем Женя зарыдала, и Гриша, хотя и сдерживался, тоже стал ронять слезы. Из такой реакции стало понятно, что Валера говорил правду. Наставники не учли, что это была правда с примесью вымысла.
Выждав два дня после экзекуции, Валера нашел ребят у них в домиках. Гриша сидел у Жени. Они не пустили Валеру, и он принялся расхаживать у них под окнами.
– На нравлюсь я вам! – громко говорил он, – а зря. Не судите по внешности. Я единственный человек, который может помочь вам здесь, и я очень хочу помочь. Какую вашу тайну я раскрыл? Каковы последствия? Если вы хотите надежно что-то спрятать, положите это на самое видное место. Теперь никто не будет препятствовать вам вернуться. Это же мечта! Сказка! Вы можете готовить побег у всех на виду. А кроме того, я приложу все усилия, чтобы вас отсюда отпустили. И, поверьте, через неделю, максимум две, вы выйдете отсюда.
– А зачем нам отсюда выходить? – Гриша не выдержал и стал говорить с Валерой, открыв окно.
– Дорога в тысячу миль начинается с первого шага. Пока вы здесь, вы вообще ничего не можете предпринимать. Предлагаю подумать. Завтра утром я буду ждать вас у клумбы с розами, где мы с вами беседовали последний раз.
Ребята посоветовались и наутро пришли разговаривать с Валерой.
– Я не буду вас мучить, обещаю. Я расскажу вам все, что считаю нужным из того, что знаю, а потом отвечу на ваши вопросы. Только давайте так: я с вами откровенен, у меня нет цели навредить вам или сделать вам плохо. А если я отвечаю не так, как вам хочется, то моей вины нет, такова правда. Вот, к примеру, вы рассердились, а я действительно не знаю, почему у вас там нет брата и сестер. Я могу только догадываться. Как слепой по жужжанию пчелы и запаху может догадаться, что перед ним роза. Я, как и вы, нездешний. И я не знаю, что там, откуда мы, происходит. Первое время, я искал сведений оттуда, пытался найти наших. Это событие крайне редкое, но практически все, кто приходит оттуда, очень быстро оказываются в воспитательной колонии. А поскольку их мало, почти всех путешественников в нашем городе я знаю лично. Для этого я и поселился здесь постоянно – чтобы встречать своих.
Так вот, поначалу я расспрашивал о знакомых. Но только никто из прибывших ничего мне сказать не мог. Нас очень мало. А чем дальше, тем меньше. Когда я был молод, обязательно раз в несколько месяцев кто-то появлялся. Потом уже, раз в несколько лет. Теперь уже никого не было лет пятнадцать. И вдруг вас двое сразу! Раньше попадали те, кто в том мире преждевременно уходил из жизни, правда не все. Потом пошла экзотика. Последний перед вами
