прошёл шок от ощущения тяжести мёртвого тела на её ногах. Может, и Женьку тоже просто использовали?
Татьяна тихонько расплакалась, отвернувшись к стене. Нет, не будет она никому выдавать секрет про их с Алёшкой грешок. К Женькиной смерти это не имеет отношения, ведь там явно не было ни с его, ни с её стороны такой страсти, из-за которой убивают. Узнает муж, у парня и так горе, да и родителям уж точно про это лучше не знать.
«Но ведь кто-то же убил? За что?» – спрашивала себя Татьяна.
Она с грустью подумала, что этот бесконечный день, видимо, оказался последним днём, когда она шла на работу с радостью. Ежедневная короткая утренняя прогулка всегда вызывала у неё ощущение подъёма, даже счастья, от причастности к великой красоте родного города.
Прекрасный бело-голубой собор в конце широкого проспекта стремил ввысь свои купола. Бывали дни, правда, очень редкие, когда утреннее солнце вставало прямо над куполами собора и ярко освещало высокие старинные здания, гордо выстроившиеся в шеренги вдоль бесконечного проспекта.
Даже предстоящий рабочий день обычно казался после утренней встречи с городом не таким уж безнадёжным и скучным. «В конце концов, – думала Татьяна, – кончится же когда-нибудь это безвременье». Просто надо его как-то переждать, и, может быть, снова появится интересная серьёзная работа, и как-нибудь выживет их небольшой и весьма разношёрстый, но в принципе дружный отдел.
Но теперь этим надеждам не суждено сбыться. Никогда уже не придёт она на работу с радостным ожиданием чего-то хорошего, интересного, значительного. Никогда уже отношения между сотрудниками не будут простыми и дружескими. Всё отравлено взаимными подозрениями, рассеять которые может только раскрытие убийства несчастной Женьки. Или всё станет ещё хуже, если выяснится, что виноват кто-то из своих.
Татьяна вытерла слёзы. Думать надо. Посторонние не могут просто так попасть в закрытую организацию, хотя сейчас, в смутное время, дисциплина и ослабла до безобразия. Как бы ни было неприятно об этом думать, но это точно кто-то из своих.
Женька с другими отделами практически не контактировала, поскольку совместных работ не велось уже давно, да и вообще никаких практически не велось. Ну, разве что с дипломницей Марьяной из соседнего отдела дружила, да с Игорем и Костей – тоже дипломниками – общалась.
Как там в детективах? Ищи, кому выгодно. Да никому! Какую выгоду можно получить с нищего инженера – молодого специалиста. Что там ещё у классиков жанра? Страсть, ревность, месть, зависть… Выходит, что-то из этой серии.
Первое, что вспомнилось Татьяне из подозрительных деталей – это случай, который произошёл совсем недавно, в июле. Причём произошёл он с её непосредственным участием!
В этот день она и Василий были откомандированы начальником в тот же самый «Азимут» – перенимать какой-то (никому сейчас нафиг не нужный) опыт обращения с прибором типа гироскопа.
Поперенимали ценный опыт часа два, попили чаю с коллегами и теперь тащились по жуткой жарище к себе в контору. Асфальт плавился, улица, по которой они шли, была абсолютно пустой до самого перекрёстка, за которым располагался их институт.
Васька, которому жара была нипочём, болтал без умолку про всё на свете, тряся кудрявой головой и размахивая руками. И как на рыбалку ездил и щурёнка поймал сантиметров в тридцать, и как лодка черпнула воды, пока он его вытаскивал, и как потом они пристали к острову обсохнуть, а там грибов поляна, и другую ерунду, которую Татьяна, естественно, не запомнила. Просто трепался. И вдруг замолчал.
Татьяна подняла глаза и увидела, что впереди них из парадной старинного жилого дома выскочила на тротуар девчонка и потрусила тем же курсом, что и они с Васькой – к перекрёстку. Коротюсенькая юбчонка моталась из стороны в сторону, ляжки сверкали, да и трусики беленькие мелькали иногда, но главное – волосы! Как у Женьки! Рыже-золотистые спирали почти до пояса.
Татьяна лениво произнесла:
– Смотри, у этой девчонки волосы точь-в-точь как у нашей Женьки. Они у одного парикмахера, что ли, были?
Больше ничего сказать не успела. Васька вдруг как-то странно всхрапнул и… Татьяна оказалась прижатой к стене дома, руки как в клещах, у лица безумные Васькины глазищи с огромными чёрными зрачками. Он так навалился на неё, что ей показалось, будто его бешено колотящееся сердце бьётся в её груди, а её собственное остановилось. Через секунду среагировала, пихнула его изо всех сил коленом:
– Ты что, сдурел совсем? Идиот! Голову мне чуть не разбил!
Васька сразу обмяк, отпустил её руки и привалился к стене. Ошарашенная и ничего не понимающая Татьяна увидела, что он сильно побледнел, а пот со лба полился просто каплями, хотя и так они оба были мокрые от жарищи.
Ну никак не ожидала она от Васьки такой вспышки непонятно чего! Между ними всегда были очень ровные дружеские отношения, подружки у Василия не переводились никогда, все весёлые, любительницы выпить и погулять. Татьяна совершенно другой человек. Постояли молча. Потом Васька с трудом выдавил:
– Извини. Это к тебе не относится… Ну как тебе объяснить… Накатило что-то… Второй раз со мной такое.
– Ко мне не относится?! – взвилась Татьяна. – А к кому тогда относится? Мы здесь вроде вдвоём! Ну-ка объясняй давай. Глюки пошли на фоне начинающегося алкоголизма?!
Татьяна сильно разозлилась и испугалась, поэтому в выражениях себя не ограничивала. Может, Васька стал опасен для окружающих? Ведь и правда, он всегда или слегка навеселе, или явно пьяный, или валяется дома в отключке – три варианта состояния организма.
В ответ тяжёлый вздох и молчание.
– Ну?!! – тряхнула его за руку Татьяна.
– Вот послушай… – медленно и с явным усилием заговорил Василий. – Только никому не рассказывай. Помнишь, с неделю назад все пили чай в отделе, в комнате. Вернее, не все, за столом сидели человека четыре, вроде бы ты была, Нинка, Алексей… Я вошёл, сидите, пьёте чаёк, нам на стенд не позвонили.
Я обиделся, схватил какую-то чашку – еле тёплая, я её залпом и опорожнил. Как мне поплохело тут! Голова закружилась, сердце выскакивает, в глазах темно, тошнит… В голове одна мысль – надо куда-то с ваших глаз убраться. Меня и понесло за шкафы, ну, знаешь, где у нас закуток из шкафов выгорожен? А там…
Тут Васька замолчал и снова стал бледнеть и валиться на стену.
Татьяна со всей возможной для неё силой стала трясти его за плечи.
– Смотри мне в глаза и быстро говори, что ТАМ?
– Там Женька стоит на стуле… Юбка задрана, там… Ну, в общем, трусы маленькие такие совсем, живот голый с кудрями
