прошедшее.
Я утвердительно кивнул. Всё было логично.
— То же самое касается будущего. Всё множество событий, произошедших сегодня, станет результатом всех событий завтрашнего дня. Теперь рассмотрим предложенный тобой вариант со ставкой на исход футбольного матча. Обозначим множество событий, произошедших сегодня, буквой N и посмотрим, что произошло завтра. Завтра уважаемый мною «Лидс» надрал задницу «Манюнайтед»…
— Не нужно «МЮ», пусть лучше «Мансити», — перебил я.
— Не принципиально, — продолжил мой умный друг. — Но ты узнал об этом событии и сделал ставку на этот результат. И что мы имеем теперь? Теперь множество событий, которые произошли, сегодня уже описываются формулой N +1. А значит, за этим множеством последует иное будущее, в котором и счет может быть иной, и такой матч может не состояться, а то и английская премьер-лига может перестать существовать.
— То есть ты хочешь сказать, что из-за одной отдельной ставки на один отдельный матч могут произойти такие серьезные изменения? — удивился я.
— Ты слышал про «Эффект бабочки»? — поинтересовался Лешка.
— Это когда в рассказе Брэдбери туристы отправились в прошлое, раздавили там бабочку, а когда вернулись в настоящее, то выяснилось, что победил другой кандидат на выборах президента? — вспомнил я давно прочитанное. — Но там результат сказался через многие тысячелетия, а здесь считаные часы.
— Я понимаю, что рассказывать тебе о детерминированно-хаотических системах, теории хаоса Пуанкаре, аттракторах и прочей научной зауми бесполезно, — констатировал Лешка, иронично улыбаясь, как он это всегда делал, когда имел возможность показать, что «среднее соображение лучше высшего образования» (его любимая фраза). — Тогда послушай того, кто умел объяснять просто сложные вещи — Самуила Яковлевича, нашего, Маршака: «Не было гвоздя — подкова пропала. Не было подковы — лошадь захромала. Лошадь захромала — командир убит. Конница разбита — армия бежит. Враг вступает в город, пленных не щадя, оттого что в кузнице не было гвоздя». Это перевод с научного на детский утверждения Анри Пуанкаре: «Небольшие различия в начальных условиях рождают огромные различия в конечном явлении. Предсказание становится невозможным». Так что оставь низменное желание обогатиться поступками неправедными.
Я изобразил крайнюю степень разочарования и резюмировал:
— Понятно, толка от твоей программы ноль. Ну хоть свой план полетов на неделю я смогу узнать?
— Сможешь, — ответил всезнающий друг и добавил: — Но возможность заглянуть в будущее — это не самое удивительное, что делает эта программа.
файл.10
Дня два, пока я занимался своими делами, старался осмыслить то, что узнал во время последнего визита к Лешке. Но услышанное никак не укладывалась в голове: как это из материального мира могла поступать информация в компьютер, а потом, обработанная загадочной программой, опять уходила в реал. И всё это по неизвестным науке каналам связи.
Хотя, положа руку на сердце, я должен признать, что сам не совсем обычный процесс приобретения этого компьютера, когда мне пришлось практически пересечь с запада на восток Азию, а это, согласитесь, не самая маленькая часть света, а также чудом избежать неприятностей с сингапурской полицией и таможней, предполагали, что нечто необычное и неординарное должно в нем содержаться. Ну, там планы специальных операций вооруженных сил Сингапура против пиратов в Малаккском проливе или карты с местами хранения сокровищ тех самых пиратов. Или, на худой конец, компрометирующие фотографии знаменитостей. На последнее я больше всего рассчитывал. А тут на тебе: загадочная программа, при помощи которой можно заглянуть в будущее, и это еще не самое удивительное, как утверждал Лешка.
И поэтому пошел я к другу в надежде услышать про очередные открытия. Лешка встретил меня вполне буднично, работая на портативном компьютере, — такой я до этого видел только на страницах журналов, у руководителей высокого ранга и у профсоюзных деятелей. Новая техника заставила меня забыть о странной программе на не менее странном компьютере.
Лешка начал сыпать цифрами по поводу жесткого диска, оперативной памяти, тактовой частоты процессора, аккумулятора. Впрочем, сия информация никак не отзывалась в моем сознании. Разве что меня впечатлили данные жесткого диска, который был в несколько раз больше объема памяти навигационной системы «Боинга-737», который я собирался осваивать в ближайшее время.
Оказывается, новомодную штуку — тогда еще не было в нашем лексиконе слова «дивайс» — привез из США знакомый знакомого соседа Лешки и просил привести настольный компьютер, который он называл мудреным словом «лэптоп», в рабочее состояние. Как и всё новое, эта штука увлекла, но мне почему-то пришло в голову слово «отвлекла». И я сразу вспомнил про то, что не давало мне думать ни о чем ином последние несколько дней.
— А что с компьютером, который я тебе привез? — спросил я Лешку.
— Да с ним всё нормально, — ответил друг, не отрываясь от новой игрушки. — Работает себе программа. Управляет процессами реального мира. Не знаю только, какой частью этого мира она управляет. Может быть, и всем миром сразу, а может, только частью какой-то более глобальной структуры.
Меня начало раздражать, что Лешка о таких невероятных вещах говорил как бы между делом, настраивая новый портативный компьютер. Но, с другой стороны, этот пренебрежительный тон делал его сверхубедительным. И я потребовал объяснить, что ему удалось выяснить за время моего отсутствия.
Друг нехотя отодвинул новинку и начал свой рассказ о том, что уже узнал. Я попросил его опустить уже известное мне, уточнив только, удалось ли ему выяснить, что это за каналы связи, по которым странная программа получает и передает гигантский объем информации.
— А я почем знаю? — просто ответил он. — Ты бы смог туземцу, который не знает, что такое радиоволны, объяснить, как звук попадает в радио. Так вот мы такие же туземцы перед этим видом передачи информации. Всё, что нам об этом известно, — это только то, что она в колоссальном объеме с охренительной скоростью поступает в эту железную коробку и таким же чином ее покидает. И да, программа работает. Я проверил. Пока я разобрался только с управлением физической системой. Я в одной точке уменьшил атмосферное давление, и, не поверишь, там-таки образовался небольшой циклон.
Лешка, скорее всего, принял мое изумление за возмущение и попытался оправдаться:
— Успокойся-успокойся, я выбрал точку в Тихом океане, наиболее удаленную от всех материков, и убедился, что там нет воздушных или морских судов. Так что
