упади.
Сердце в груди Николая бешено стучало, ноги стали ватными.
– Не бойся, я справлюсь.
Филипп поставил ногу на следующий выступ, как вдруг оттуда выпал камень. Нога сорвалась. Филипп не удержался рукой на скользком камне и упал вниз.
Николай подбежал к сыну. Его нога лежала под неестественным углом.
– Что ты наделал? – со слезами на глазах спросил отец.
Филипп, тяжело дыша, ответил:
– Я… Хотел… Доказать… Что не слабак.
– Тише, тебе не надо говорить.
– Хотел… Чтобы ты… Гордился… Мной, – продолжил сын.
– Прости меня, – рыдал Николай. – Я горжусь тобой, – его плечи содрогались, – только не умирай.
Глаза Филиппа стали стеклянными, дыхание остановилось.
– Нет! Нет-нет-нет! – пытался докричаться до сына отец, делая ему массаж сердца. – Не умирай! Я горжусь тобой!
Последние слова подхватило эхо и унесло в пустоту.
Сказка о том, как Тых превратился в Хыть
Едва солнце перевалило за полдень, а солнечные лучи уже сверкают на поверхности озера. По воде пробегает лёгкая рябь. Нежный ветерок ласково касается травы, и она колыхается под его мягким дыханием. В небе пролетают ласточки. Кузнечик спешит домой и прыгает с травинки на травинку. Майский жук, вечно чем-то недовольный, летит к озеру и бубнит себе под нос. В лесу поёт соловей. Лето.
Тых вышел из леса, пожевал траву и подошёл к воде. Этот зверёк не известен науке. Люди никогда его не видели, потому что Тых умеет становиться невидимым. Ростом он не больше зайчика. У него пушистая шёрстка с пятнами, как у леопарда, и пышный короткий хвост.
Тых сел у воды и вылизал на груди пушок, белый, как и хвост. Зверёк посмотрел в воду. Он увидел большие зелёные глаза, розовый носик, смешные уши, как у тушканчика, и четыре рожка: два поменьше у самых глаз и два, чуть больше, на голове, расставленные шире первых.
Стоя на четырёх лапах, Тых оскалился и ещё двумя передними лапками ударил по воде.
Не зря его звали Тых. Он норовил ударить каждого, кто встречался у него на пути. Звери не любили Тыха. Вчера утром он ударил белочку, которая сидела на пенёчке, подкравшись к ней сзади и став невидимым. А вечером ударил волка. Тот погнался за Тыхом, но зверёк с помощью своих маленьких крыльев на спине улетел от хищника.
Тых редко использовал крылья. Они были настолько маленькими, что не могли поднять зверька высоко в небо. Лишь у самой земли летал Тых.
Вдоволь наевшись травы, невиданный зверь сел на землю, вытянув задние лапы, сладко зевнул и потянулся всеми четырьмя передними лапками. После обеда его всегда клонило в сон.
Тут он увидел ёжика, который спешил в лес. Тых сразу стал невидимым. Медленно он подкрался к колючему комочку. Ёжик услышал позади себя какой-то шорох и оглянулся. Никого.
И тут Тых как размахнулся да как ударил по колючкам, что бедный ёжик свернулся в клубок. От боли Тых завизжал и убежал к себе в нору. Передняя лапа болела, но самое странное, что спина в том месте, где начинались крылья, болела сильнее.
Тых не спал всю ночь. Боль не утихала, а только усиливалась. Перед рассветом он вылез из норы и завыл от боли. Он ложился на землю, тёрся спиной о кору деревьев, но ничего не помогало.
Многие звери поспешили на помощь, услышав такой жалобный вой. Увидев, что так плачет Тых, они побоялись подойти к нему.
– Так тебе и надо, – сказала лиса.
Тых услышал её и хотел стать невидимым, чтобы ударить её, но эта способность вдруг исчезла. Сам он этого не понял и напал на лису. Звери бросились врассыпную. Тых всё-таки настиг убегающую лису, ударил её по спине – и закричал от невыносимой боли. Два крыла упали с его спины на землю.
Тых очень испугался. Он ходил возле своих крыльев и не знал, что ему делать.
На ветку старого дуба сел мудрый филин. Тых пригнулся к земле, прижал уши к телу и подкрался к дереву. Он прыгнул на ствол, вцепившись в кору шестью лапами, но тут же упал на землю от боли в левой задней лапке.
– Не стоит этого делать, – гнусавым голосом произнёс филин. – Ведь я знаю, что с тобой происходит.
Тых удивился:
– И что же?
Филин засмеялся:
– Думаешь, я тебе расскажу? Весь лес считает, что ты получаешь по заслугам. Зачем мне что-то рассказывать тебе?
Боль в лапе усилилась, и Тых захныкал:
– Мне больно. Скажи, что со мной?
– Ладно, – смилостивился филин, – но пообещай, что больше никого не ударишь.
– Обещаю, – жалобно произнёс Тых.
Он сел на мягкую траву и принялся вылизывать больную лапу. Слёзы текли из глаз.
Филин спустился на землю и сказал:
– Ты не простой зверь, а волшебный. Каждый твой удар разрушал волшебство внутри тебя. Сейчас от него почти ничего не осталось. Поэтому твои крылья отвалились. Ещё чуть-чуть и ты просто исчезнешь.
– Что же мне делать? – забеспокоился Тых. – Это можно как-то исправить?
– Попробуй никого не бить, а наоборот, каждого при встрече обнимать. Даже, если тебя обидели. Может быть, тогда волшебство вернётся.
– А как это – «обнять»? – в недоумении спросил Тых.
Филин не ожидал такого вопроса.
– Э… Ну, это просто обхватить кого-то крыльями, в твоём случае, лапами, и прижаться головой к нему.
– Вот так? – спросил Тых и обнял филина четырьмя передними лапами. Он прижался к нему и из его груди вырвался странный звук:
– Хыть!
– Ой, что это? – спросил Тых.
Филин нажал крылом на пушистую грудь волшебного зверька.
– Хыть, – снова вырвалось из пасти Тыха.
– Думаю, ты уже и сам всё понял, – сказал филин.
– Спасибо, – радостно произнёс Тых. – Пойду искать тех, кого смогу ещё обнять.
И зверёк побежал к озеру. Там оленёнок пил воду. Тых бросился к нему, но тот, заметив драчуна, убежал в лес.
– Куда ты? Я только хотел тебя обнять?
Не теряя надежды, Тых побежал дальше. В лесу он заметил зайца, но и тот ускакал, заметив маленькие рожки и большие глаза.
– Постой! Да остановись же ты! – кричал ему Тых вслед.
«Эх, жаль я не могу стать невидимым», – подумал он.
– Я не хочу, чтобы ты опять меня ударил, – сказал заяц, забежав в но-ру.
Тых остановился. Он понял, что никто теперь его не обнимет, волшебство не вернётся, и он скоро исчезнет. Зверёк понурил голову и побрёл, куда глаза глядят.
Вдруг недалеко послышался чей-то плач. На пеньке сидел барсучонок и лил слёзы. Тых бесшумно подошёл к нему сзади и крепко обнял.
– Хыть, – услышал барсучонок.
– Ой, –
