молчание, необъяснимая улыбочка. — …Хотя по закону собак надо держать на привязи и в наморднике.
— Но это не мой пес, — возражает Адельмо Фарандола, — я его не знаю! Он сам ко мне прицепился, мне даже неизвестно, как его зовут.
— Ясно, ясно.
— Я собак терпеть не могу!
— Да ладно, могу себе представить. И потом, это собаки, так уж они устроены. Знаете, а у меня тоже были собаки.
Молчание. Видимо, лесник ждет, что у него спросят про собак. Но Адельмо Фарандола упорно молчит.
— В общем, в следующий раз надевайте на него намордник, когда выпускаете его гулять. Так мне не придется в него стрелять.
— Хорошо, — говорит Адельмо Фарандола. «Стрелять в него, — думает он. — Стрелять в него».
— Таковы правила, ничего не поделаешь. Если б я им точно следовал, этот пес был бы уже мертв.
— Ясно.
— Вы про это не забудете?
— Про что?
— Про намордник. У вас же он есть?
— Конечно, — отвечает Адельмо Фарандола.
Но это неправда, у него в хижине нет намордников, у него никогда не было собачьих намордников. Это немыслимо, чтобы на пастушьего пса надевали намордник, как он будет справляться со своей работой с завязанной мордой?
— Ну и славно. А сейчас, если не сильно помешаю, я бы с удовольствием воды выпил.
— Воды?
— Да, пожалуйста. Страшно пить хочется. Мы можем войти?
— Сволочь любопытная, — говорит Адельмо Фарандола, когда лесник наконец уходит.
Он знает, зачем тот приходил. Парень его браконьером считает. Забирается досюда якобы браконьеров ловить, но на самом деле в него метит, в Фарандолу Адельмо. В него, а он и стрелял-то всего пару раз — в животных больных или отбившихся от стада. Или в тех, которые приходили последнюю траву у хижины общипать. Или в тех, которые спускались с отвесных скал, привлеченные запахом сена, которое он раскладывал в сарае, и готовился стрелять в них, как только они спокойно наклонялись к еде.
— И что такого, — обращается он к явившемуся псу, — они все равно бы умерли. Ты же видишь, они слабые, хромают, плачут. Я им милость сделал.
— Если так посмотреть, — прибавляет пес, — все умрут рано или поздно, верно ведь? Ты это как-то уже сказал. Но, может, мы о другом побеседуем?
Псу эта тема не нравится. В последний раз, когда они о таком говорили, Адельмо Фарандола намекнул, что если никто ему на мушку не попадет, то он, недолго думая, убьет пса и съест.
— Но, если б не было этих тварей, что б я делал? Пришлось бы тебя съесть, — и в самом деле говорит человек с легкой ухмылкой.
— Знаешь, а мне вот совсем не смешно, — отвечает пес. — И раньше смешно не было.
— Да, правда, тут ничего смешного.
— Совершенно.
У Адельмо Фарандолы никакого разрешения на оружие нет, он не следует правилам. Это его долина. Его животные. Воздух его. Ну ладно, его и его брата, но брат живет далеко, он такой весь из себя важный, что в эту впадину, полную камней, ногой не ступит, они ее за бесценок взяли, но брат всегда считал, что это неудачная сделка, выброшенные деньги. «Здесь кругом всё мое, — думает Адельмо Фарандола, разводя огонь. — Всё. Всё».
Лесник следит за ним издали в подзорную трубу, словно он дикий зверь. Ну так Адельмо Фарандола начинает прятаться, передвигаться на четвереньках, ползать вокруг камней, в зарослях. И оттуда, незамеченный, в свою очередь выслеживать лесника.
Пес осторожно следует за ним.
— Забавно, — говорит он.
— Тихо, молчок!
— Лаять нельзя?
— Нет.
— Ну хоть разочек гавкнуть, смеха ради?
— Нет.
Лесник подходит, отходит, оглядывается. Кажется, он встревожен.
— Вот ведь гад любопытный, — рычит Адельмо Фарандола.
— Гад любопытный, точно, — рычит и пес. — Что делать будем, подкрадемся сзади и нападем?
— Нет.
— А мы бы его врасплох застали. Вот это было б забавно! Ух, как мне такого хочется!
Адельмо Фарандола молчит, и вид у него свирепый.
Семь
Лесник не сдается. Вот он пару дней спустя торчит в траве, как пугало. Впадина тиха, пуста и мрачна — низкие тучи укрывают всю долину и готовы обрушить в нее мокрый снег. Адельмо Фарандола выходит из хижины, проскальзывает по лугу, укрывается за валунами, которые отступающий ледник оставил на лугу тысячелетия назад.
Но лесник идет ему навстречу, в этот раз он быстр и уверен. Адельмо Фарандола прячется, сидит не шевелясь, почти не дышит. Пес около него, распластался по земле, вывалил язык от счастья, глаза блестят — он вспоминает, как когда-то охотился.
— Здравствуйте! — внезапно произносит лесник, представая перед этой парочкой.
Пес громко лает от неожиданности.
— Хороший, хороший, — говорит Адельмо.
— Как дела?
Адельмо Фарандола отвечает обычным своим бормотанием.
— Снегопад намечается?
— М-да.
— Слушайте, может, вы встанете? Мне так сложно разговаривать.
Старик с трудом поднимается. Пес уже сидит и ждет, что его погладят.
— Ну вот. Так я хоть в глаза вам смотреть могу. Мне нравится смотреть людям в глаза. А вам?
— Я не люблю людей.
— Ну, это я уже понял, — смеется лесник. — И вы, как всегда, правы. Но, слушайте, я хотел сказать…
— Да нет у меня никакого ружья! Отстаньте от меня уже!
— Да я не про ружье хотел поговорить, — лесник слегка удивлен. — Не нужно мне ваше ружье. Допустим, оно у вас есть. Я вот тут подумал, зима уже наступает, и жить тут, в горах, может быть сложно, ну, то есть вам, одному, вы бы перебрались пониже — к родственникам или к другу?
— У меня нет родственников.
— А ваш брат?
«Что он про брата знает? — думает Адельмо Фарандола. — Кто этому типу сказал, что у меня есть брат?»
— Умер мой брат, — соврал старик.
