— Дроны уже вернулись? — строго уточнил Епископ, нависая над юной жрицей.
Он внимательно изучал жрицу своим тяжёлым, оценивающим взглядом. Её изысканный, изготовленный на заказ, бронекостюм был идеально подогнан по фигуре. На кромках аккуратных наплечников имелись теснения священных писаний. На плече имелась красная повязка с чёрной христаграммой, что являлась неизменным символом жречества и власти. На поясе, рядом с кобурой пистолета, была закреплена маска с изображением лица девы Марии. Та самая маска, которую Эльза больше не надевала, дабы не разгневать вернувшегося Епископа.
— Первые пять, Ваше преосвященство, — торопливо ответила Эльза, потупив свой взор. — Мы уже изъяли их самописцы и проанализировали полученные видеозаписи.
— Прекрасно, — монотонно, совершенно безэмоционально произнёс Епископ и его единственный глаз блеснул от нетерпения.
Персивальд казался кем-то невероятно великим и непобедимым, в глазах юной жрицы. Теперь, когда он вернулся, ему была передана власть над крепостью. На всеобщем построение, его представили всем воинам и жрецам. Возвращение легендарного Магистра встретили с восторгом. Склонились все, даже двуличные жрецы.
— Какой будет Ваша воля? — не поднимая глаз, поинтересовалась Эльза.
Девушка нервничала и не находила себе места. Ей было не комфортно находиться рядом с легендарным рыцарем один на один. Неловкость и какую-то ничтожность, вот, что она ощущала в эти секунды.
— Сколько их? — сухо спросил Персивальд, внимательно разглядывая побледневшее личико жрицы. Ему нравилось её лицо и волосы, нравился её стойкий, пусть и чрезмерно жестокий характер. Пожалуй, Персивальд хотел бы себе такую дочь. Но за те столетия, что Епископ провёл во служении, времени на семью не нашлось. Да и что говорить о семье, если ещё в отрочестве он дал обет безбрачия и посвятил себя высшему пути.
— Все, Ваше преосвященство! Весь авангард, до последнего Доминионца, перешёл в наступление, — набравшись смелости или даже наглости, Эльза взглянула на серебренную маску кумира своего детства. На щеках девушки проступил румянец. Она одновременно боготворила его и ненавидела.
— Неожиданно, — голос Персивальда стал тише, видимо он был обеспокоен такой информацией.
— Они вышли из мёртвого города и уже ступили на поля. Думаю, им понадобиться ещё около получаса, чтобы добраться до окопов. Они послали сапёров на разминирование полей. За саперными бригадами идут танки и пехота. Но видео, которое мы получили с дронов, было записано пятнадцать минут назад. Возможно, авангард уже продвинулся дальше, — встретившись взглядами с Епископом, Эльза вновь потупила взор.
— Боже, какой же он совершенный. Идеал стойкости, несгибаемости, чистой веры и праведности. Избранник самого Архистратига. Рыцарь тысячелетнего ордена «небесного щита», — сплывали мысли в напряжённом разуме юной Эльзы, в тот момент, когда она безучастно уставилась на гранитный пол балкона.
— Хорошо, что они пустили вперёд именно сапёров. Было бы печально, если бы детонация мины привела к преждевременному возгоранию липтриона. Нужно дождаться, пока О.С.С.Ч. доберутся до врат крепости. До этого момента, газ не поджигать, — вновь раздался хриплый голос из под маски. Персивальд машинально провёл рукой по томящемуся в ножнах гладиусу. Небесный клинок, что когда-то принадлежал Караэлю, теперь послушно висит на ремне Епископа.
— Так и сделаем, — жрица поклонилась и торопливо направилась к выходу. Ей хотелось поскорее покинуть балкон, так как чувства переполняли её сердце, а в голове ураганом носились мысли.
Остановившись в дверном проёме, девушка на мгновение застыла, словно вспоминая, куда именно она шла.
— Лорд Персивальд, нашим гвардейцам удалось взять пленных, прорвавшихся в траншеи, — с важностью заявила Эльза Рик, словно это была её личная заслуга.
— Офицеры? — оживился Персивальд.
— Рядовые, Ваше преосвященство, — помотав головой, ответила жрица.
— Тогда допросите сами. После допроса повесить их на стене, — монотонно произнёс Епископ и вновь принялся разглядывать затянутые едкой пеленой газа траншеи.
Тем временем. Тюремный комплекс Твердыни № 17.
Эзекиль постепенно приходил в себя. Голова раскалывалась. Отёкшие и покрасневшие глаза зудели от недавнего контакта с испарениями. Сломанные, раздробленные рёбра по-прежнему невыносимо ныли, откликаясь пронзающей болью на каждый вздох. Порезанное ножом плечё нестерпимо жгло, а рана вновь начала подкравливать. Капрал понял, что брони на нём уже нет, ровно как и неудобных армейских сапог. На теле осталось лишь грязная, армейская футболка, пропитанная потом и испачканная землёй. Осмотрев свои стёртые до предела ноги, Эзекиль поморщился, переполненный жалостью к самому себе. Его стопы были покрыты жуткими мозолями и местами полностью лишены кожи. К горлу подступала тошнота. Проверяя языком, все ли зубы на мести, капрал с огорчением обнаружил, что не все. Несколько зубов не хватает и один совершенно точно был сломан.
— Сукины дети! Будьте вы прокляты, сраные дикари! — Что было сил заорал Монг, облокотившись о шершавую стену темницы.
Отдышавшись, Эзекиль торопливо огляделся. Пол камеры был засыпан рыхлой землёй. Из убранства имелась лишь жуткого вида кровать, с не менее жутким матрасом. В углу стояло ржавое, вонючее ведро. Света практически не было. Через решётку, отделяющую камеру от коридора, виднелись чахлые факелы, потрескивающие на кирпичной стене.
Пахло плесенью, сыростью, землёй и испражнениями. Из коридора доносился противный, крысиный писк. Видимо голодные грызуны терпеливо ждали, когда раненый капрал лишится последних сил. Ждали, чтобы полакомиться свежим мясом.
— Да, наверняка их там целая стая и они сожрут меня заживо, если я ослабну и не смогу сопротивляться, — зародились тревожные мысли в голове усталого солдата.
Что-то пробежало по ноге, от чего Монг вздрогнул. Это оказался невероятно жирный и противный таракан, решивший познакомиться со своим новым соседом.
— Какая мерзость! — Стряхнув насекомое, воскликнул капрал.
Ситуация, в которой он оказался ему совершенно не нравилась. В мозг даже закрадывались мысли о том, что возможно, было бы лучше погибнуть при наступление. Его учесть не завидна, а судьба туманна.
Но больше всего его терзали мысли о том, что они не смогли предупредить своих сослуживцев о ловушке. Об этой ужасной, бесчеловечной западне, что уготовили им коварные дикари. Без сомнения авангард падёт или понесёт потери, оправиться от которых уже не сможет. Остается лишь надеяться на скорейшее подкрепление в лице генерала Абрахта и его непобедимой армии.
— Ваше благородие, Вы пришли в себя? — послышался уже знакомый голос из-за стены. Это был Томми.
— Да, я здесь. Но лучше бы я сдох. — сплёвывая скопившуюся во рту кровь, ответил Эзекиль.
— Я рад, что Вы живы капрал. Признаться, я уже начал беспокоиться. Тот дикарь знатно огрел Вас прикладом, — неразборчиво тараторил Томми.
