class="p1">Вскоре машина остановилась на небольшой стоянке, где были разбросаны еще несколько машин. Впереди стоял большой белый плакат, а сбоку разноцветными огнями светилась будка с открытым окошком. Туда направился Эд, вернувшись через несколько минут с большим картонным ведерком сладкого попкорна.
– Это что? – сразу поинтересовалась Настя, показывая пальцем на белый плакат.
– Скоро включат проектор, и здесь будут показывать фильм. Угощайся. – он подал ведерко девушке и стал щелкать радио на нужный канал.
– Вкусно. – осторожно прожевав несколько хлопьев произнесла девушка.
– Это попкорн, взорвавшаяся кукуруза. Если жарко, можешь снять шубку. – раздеваясь сказал Эд и положил на сидение бутылку газировки. – Кино идет около двух часов, машину если что прогрею.
Настя послушно стянула шубу и взяла еще несколько хлопьев.
– Где ты работаешь? – спросила она.
– Я водитель, езжу на грузовых автомобилях. Польша – Германия – Франция.
– Много путешествуешь значит. Наверное, интересно. – с восторгом отозвалась о работе девушка.
– Да, не особо. Сначала было интересно, потом надоело. Одни и те же дороги, одни и те же маршруты. Баранка и больше ни чего. Если бы не зарплата, то я бы там не сидел, за две тысячи километров от дома. Вот дом построю, на жизнь немного заработаю, а там может и вернусь на Родину, открою свой сервис по ремонту машин и буду счастлив.
– Значит сейчас не счастлив?
– Ну, скажем, работаю без особого удовольствия, да и работа это собачья, все время в конуре. Ешь, спишь, работаешь, все на одном и том же месте. Устал за пять лет. Не понимаю, как люди всю жизнь работают дальнобойщиками. – Эд снова накинул куртку. – Выйду на перекур, через семь минут начнется кино.
Настя тоже оделась и вышла вместе с ним.
– Не могу никак бросить. За рулем от тоски только сигареты и спасают. Ты курила когда-нибудь?
– Мама окуривала дом всякими травами и смолами, но на прямую дым я не вдыхала.
– На попробуй. – сказал Эд, и сам вдруг пожалел о сказанном, понимая, что так курить и начинают. – Только один раз. Это вредная привычка.
Настя потянулась едким дымом и закашлялась.
– Противно. У нас в деревне тоже старики что-то курят и постоянно кашляют. Думаю, это вредно для организма. Хотя ощущения приятные. – немного поплыла с одной затяжки Настя. – Можно еще разок.
Эд протянул сигарету, и та затянулась еще и побледнела.
– Не, зря я тебе дал попробовать. Как себя чувствуешь?
– Чувствую слабость. Можно я пойду присяду в машину?
– Я помогу. – произнес Эд и помог девушке сесть в авто.
Начался сеанс. Настя молча, с широко раскрытыми глазами, наблюдала и слушала за картиной, то улыбалась, то искренне переживала. Она смотрела кино впервые. Эд весь сеанс следил за девушкой. Настенка казалась ему такой наивной, по детски глупой, но в то же время сильной и по своему мудрой. Она нравилась ему еще больше с каждой минутой проведенной рядом. На миг он уже жалел, что ему предстоит завтра уехать, но с другой стороны понимал и то, что еще один день проведенный с ней рядом и уехать будет еще труднее. Он смотрел на нее как на чистый лист бумаги, не помятый, не испорченный, на котором можно было нарисовать ту, которая ему будет дорога, которую он будет любить.
Эд осторожно положил руку на ее ладонь. Девушка не отреагировала, толи от того, что ей тоже было очень приятно проводить время с Эдом, толи от того, что была так сильно увлечена фильмом, что даже не заметила, как ее коснулась его рука. Парень придвинулся поближе, но потом вернулся на свое место, он не хотел спешить, и еще больше не хотел испугать своей настойчивостью Настю.
После фильма они поехали домой. Эд провел девушку до самой двери.
– Обнимемся? – раскинув руки в стороны, произнес тот.
Настя мило поглядела на него и подошла ближе, обхватив его за талию. Она прекрасно провела время сегодня и тоже почувствовала по отношению к нему глубокую симпатию. Она тоже жалела, что им предстоит расстаться, но держала себя в руках, стараясь не подать и тени печали, надвигающуюся грозовой тучей.
Они разошлись. Эд пошел загонять свою машину, Настя зашла в дом, где в полумраке услышала глухой стон. «Что-то с собакой» – сразу пришло в голову девушке. Она быстро нащупала на столе свечу и зажгла ее. Шарик стал толкать ее носом, указывая на скрученное тело рядом с матрацем.
– Папа, что случилось. – подбежала она к нему и попыталась перевернуть.
– Хымммм. – простонал Иван и скрутился еще сильнее.
Настя выбежала на улицу и крикнула:
– Эд! Скорую!
Эдик в это время стоял у порога, докуривал сигарету, но услышав крик Насти подошел к забору.
– Что случилось?
– Не знаю. Папе плохо. Вызови пожалуйста скорую. – со слезящимися глазами кричала Настя.
Эд быстро достал телефон и позвонил в скорую.
– Сказали будут через десять минут.
Настя не чего не сказала, и вернулась к отцу. Тот все так же скрутившись лежал на полу. Девушка убрала со стола недопитую бутылку и разбросанные окурки. Через минуту пришел Анатолий вместе с Эдиком, взяв с собой яркий фонарик.
– Что с ним? – озадаченно спросил Анатолий.
– Я не знаю. Я пришла домой, он лежал на полу и стонал.
Толик подошел к Ивану и потрогал пульс, потом посветил на лицо, которое явно подпухло.
– Он мог чем-то отравиться? – спросил вдруг сосед.
– Думаю только рыбой, ну или водкой. – ответила Настя, чувствуя в произошедшем свою вину. – Когда я уезжала, он спокойно спал. Мне кажется он перепил.
– Дождемся, что скажут врачи. Но он явно плох.
Скорая приехала только через сорок минут, врачи не спеша суетились возле машины, будто решали кто из них пойдет в ветхую невзрачную хату, от которой веяло чем-то мерзким и неприятным. Все же один из них решился.
– Что у вас тут? – противясь и морщась вошел он в дом.
Через десять минут Ивана унесли на носилках и положили в машину скорой, Настя уехала с ними.
4.
Четыре месяца спустя.
Эд еще никогда так не спешил домой. Уплывая в своих мыслях о Насте, парень не замечал, как раз за разом превышал скоростной режим. Погода была солнечная и весна уже стала на свои законные права, показывая миру свою красоту. Машина мчалась по небольшой дороге, поднимая на обочинах небольшие клубы пыли. Деревья зеленели, на полях стали появляться желтые пятна одуванчиков. В сердце Эдика тоже прониклась эта красота, которую раньше он и не замечал. За последние месяцы он сильно изменился, стал посредственным к работе, но
