Черепаха уже не дышала, из многочисленных мелких ран на шее текла вязкая жижа, похожая на нефть. Она бурлила и пузырилась. Такой же мерзостью были покрыты и руины города на панцире.
Рядом я заметил пару барахтающихся рыб. И ничего общего с танцующей стаей. Теперь они больше походили на каких-то мутировавших пираний. Тело оставалось маленьким, а головы раздуло из-за множества мелких острых зубов, которые торчали наружу, не помещаясь во рту.
Рыбки угасали и били хвостами, их глаза вытекали все той же маслянистой жидкостью, а меня пробрало омерзение лишь от одного их вида.
— Правда, они стали гораздо красивее? — раздался какой-то слащавый голос за моей спиной.
Я обернулся, выхватывая бесполезные мечи из ножен. Хотя у меня и мечей-то не было до этого момента.
К самой границе воды и пустоты подплыло мерзкое существо, похожее на гигантского осьминога. Даже не подплыло, а подползло, цепляясь сотней мерзких тонких щупалец. Я разглядел на них множество присосок, заполненных острыми зубами, прямо как у рыбок.
Осьминог не покинул воду, вместо этого он открыл круглую пасть, с клубящейся в глубине тьмой и выплюнул целое облако бурлящей нефти. Чернильное пятно пузырилось, будто бы кипело, но постепенно принялось сгущаться, обретая человекоподобную форму.
Длинная, слишком тощая фигура вышла из воды, оставляя за собой шлейф черной жижи, словно плащ, тянущийся за хозяином. Слишком вытянутая, с несоразмерно длинными конечностями, тварь лишь отдаленно напоминала человека.
— Что ты такое? — прошипел я.
Голова твари, напоминающая одну сплошную маску тошнотворной жижы, вдруг раздалась во все стороны, словно какой-то омерзительный цветок. Черная муть всколыхнулась, превращаясь в огромный ворот плаща, но все мое внимание занимало лицо существа.
Это было мое лицо. Худое, вытянутое, искривленное, но мое. А еще черная жижа тонкими полосами струилась по нему вниз, уходя на шею и спускаясь за воротник. Но если смотреть только на лицо, то струи этой слизи складывались в знакомый узор.
Будто раньше я видел лишь часть картины, которую все называют меткой Шики. А у этого существа она была полной, струилась, извивалась, шевелилась. И все это поверх моего лица.
— Хотел посмотреть на тебя, — произнесла тварь чавкающим голосом. — Ты отказался от моего дара. Но на тебе есть отпечаток моего благословения.
Каждый раз, когда тварь открывала пасть, я видел пеньки черных зубов, а весь его рот был заполнен жижей, стекающей по губам тонкими струйками.
— Что ты такое? Почему у тебя мое лицо? — меня накрыло волной какого-то иррационального страха.
— Я знаю твою душу. Она кажется мне такой близкой, — приторно чавкало существо. — Но я вижу тебя впервые. Будто бы ты недавно пришел в калейдоскоп снов. Откуда ты взялся?
— Из Лира, — прошептал я и сам не понял, почему ответил.
Тварь забулькала, отчего маслянистая жижа потекла из глаз и ушей. Это оно так смеется?
— У меня мириады имен и лиц. А своего никогда не было. Но есть одно, под которым меня знают даже в Лире. Но ты ведь уже догадался, да?
— Ты Архитектор?
— А ты — мой слуга.
Глава 3. В гробу я вас видел. Собственно, в него я и направляюсь
Трактат «О калейдоскопе и его изнанке».
Архитектор, суть есть эгрегор всего темного и мрачного, что может только присниться ловцу или путнику. Сосредоточение абсолютного, чистого зла.
Первые люди, жившие на парящих островах, сражались с этим существом, и сия битва была сутью их жизни. Уничтожение Архитектора избавит мир снов от его темной стороны, ослабит нарастающее влияние кошмаров, подпитываемых страхами и иными отрицательными эмоциями.
В своей борьбе первые из людей решились на мужественный, пусть и отчаянный шаг. Неведомым ритуалом, ныне неподвластным ловцам, они выдернули короля кошмаров из мира снов, придав ему форму наяву.
Призывать подобное чудовище, было связано с великим риском, но сражаться с эгрегором сновидений на его территории — еще более бесполезное занятие. Проявившаяся наяву сущность ослабла, пусть и, имея доступ к миру снов, наяву Архитектор не владеет и десятой частью своей силы.
И тем не менее, одолеть его даже в таком состоянии оказалось не под силу первым людям. По одной из версий, во время битвы большая часть парящих островов рухнула в океан. По иной версии, сам Гипнос разгневался на людей и пробудился.
Ведь призыв эгрегора, пусть и такого, как Архитектор, суть нарушение устоявшегося баланса и калечение мира снов — вотчины Гипноса. Потому божество и покарало человечество, спустив их на землю.
Так или иначе, по собранным мною сведениям, битва продолжалась уже на суше, близ древнего города Джу-Агарим, ныне именуемого не иначе, как Проклятый Город. Архитектор поработил жителей того славного места, запятнав их тела и сны Скверной, дабы восстановить свои силы.
И пусть первым людям не удалось уничтожить заразу, они смогли запечатать город непреодолимым барьером, тем самым, лишив Архитектора возможности вернуть свои силы.
Но это существо не было бы столь опасным, если бы его можно было спокойно замуровать таким образом. Все мы знаем, о влиянии Скверны, о случаях появления Архитектора по всему континенту и проявления следов его присутствия.
Даже будучи тенью от тени своего былого могущества, Архитектор все еще представляет величайшую угрозу для всего человечества. Даже будучи запертым на краю ведомой суши, он остается способен отправлять свой фантом, как во сны калейдоскопа, так и проявляясь наяву.
Где бы он ни появился, данное место будет отравлено Скверной его черной души. И каждая пядь пораженной земли, каждое запятнанное существо, будь то человек, али животина, каждый исковерканный сон — все это делает Архитектора сильнее, распространяя его влияние в обоих мирах.
Потому, первоочередной задачей любого ловца является противодействие распространению Скверны. Лишь путем многовекового, последовательного искоренения следов его деятельности, мы сможем ослабить тварь достаточно, дабы однажды завершить начатое нашими великими предками.
Лишь объединившись в борьбе со злом, мы сможем победить и оставить нашим потомкам лучший мир.
И тут мы подходим к главной проблеме нашей войны. Оскверняя человеческое создание, Архитектор превращает его в безвольную марионетку, одержимую лишь жаждой причинять страдания всему вокруг, распространяя, таким образом, влияние Скверны.
И мы даже не говорим сейчас про лунатизм, что суть зараза во чреве матери. Оскверненные пагубным влиянием Архитектора, они в определенный час становятся проводниками его воли, неся боль и страдания людям во славу своего проклятого господина.
Но есть среди нас и те, кто поддался на хитрые увещевания и посылы темной твари добровольно. Суть и смысл жизни подобных созданий — служить верой и правдой своему повелителю. Цель их — сеять хаос и смерть. Речь здесь о тварях, именуемых Шики.
