помыслы к Богу. Она молилась недолго, но никогда и ни к кому та девочка не обращалась столь страстно и искренне.
Бог промолчал. Наверное, был занят более важными делами. Что ему пять фунтов три шиллинга? Внизу смеялись завсегдатаи трактира, во дворе фыркала лошадь. Бога там не было…
Тиффани не стала никому ничего говорить — что смысла в словах? Девочка прошла по коридору трактира, остановилась у лестницы. Ужасно, густо и обильно, харкнула на ступеньки — так делают возчики грузовых фургонов. И, наверное, могильщики Ислингтона. Люди без иллюзий.
Тиффани еще раз вернулась в комнату, ощупью нашарила плащ и ни о чем не думая, вышла из проклятого трактира. До Лондона было сорок миль, Тиф проехала это расстояние на фургоне и впервые расплатилась с кучером так, как подобает девушке без иллюзий. Бог и деньги (все, до последнего пенни) остались у человека, который еще недавно был «милым-милым дедушкой». Впрочем, оплатить проезд было не так уж сложно: ангельская улыбка и ритмичные движения девичьей руки кучера вполне удовлетворили.
По возвращении Лондон оказался совсем другим городом. Для начала Тиф чуть не издохла от какой-то горячки, что подцепила по приезде. Но если человек не надеется на дедушек, божьи помыслы и справедливость, он живуч как кошка. Тиф цеплялась за жизнь и мир ей поверил, пусть небескорыстно, пусть в долг. Девочка отлежалась, ее даже поили молоком и трижды приводили доктора. У миссис Гамиджж имелся большой опыт и цепкий глаз — оценить девчонку она смогла, вложила в неофитку несколько фунтов и не прогадала. Тиффани выздоровела, получила это самое имя и очень важные уроки. Достойная мисс Гамиджж принимала самое активное участие в поддержании существования нескольких развлекательных заведений (не самых дорогих, но имеющих постоянную клиентуру). Очень опытная дама. Чрезвычайно опытная. Под ее покровительством Тиф трижды продала свою девственность. Что позволило расплатиться с долгами и заработать почти тридцать фунтов. Довольно гадкие воспоминания Тиффани тоже обрела. Впрочем, дурных воспоминаний и так хватало — чуть больше, чуть меньше, — велика ли разница? Зато у девушки появилась уверенность в своих (пусть и скромных) актерских способностях и в несомненном мужском скудоумии. Эти основополагающие знания и твердая решимость сохранить тридцать фунтов, позволили Тиф действовать разумно. Никаких новых платьев и пирожных. Тиф сняла угол в недорогой, но чистенькой комнате. На улице она работать не собиралась: невинный вид, ангельское личико и бедное, но чистенькое платье — товар не для буйного ночного Ист-Энда. Приходилось просить советы у миссис Гамиджж — платные советы, о, несомненно, платные, но стоящие вложенных денег. Тиффани спешила — ангельская мордашка и свежесть — скоропортящийся товар.
Лондонская девушка не медлила, но сохраняла благоразумие. Осторожность прежде всего. Тиф помнила, что разминулась с Богом в том трактире, посему надеяться можно только на себя, на свои предчувствия и на то, что один из очень образованных клиентов назвал латинским словом «интуиция». Если девушка желает очаровывать, она должна слушать мужчин, какие бы заумности они ни болтали…
Тиф слушала, очаровывала, ублажала, обманывала, блевала шампанским, училась экзотическим глупостям, когда нужно развращалась, когда было угодно клиенту, развращала. Пять лет: шиллинг за шиллингом, гинея за гинеей — ручеек денег тек неровно, но не пересыхая. Интуиция помогала избегать больных клиентов — порой Тиф отказывалась от баснословных сумм, за упрямство ей разбивали лицо, дважды ломали руку. Приходилось исчезать из работы и залечивать синяки, нести ужасающие расходы, но Тиффани никогда не тратила больше, чем необходимо. Приходилось лучше питаться — она была от рождения бледна и по-детски изящна, что было модно, но склонна к кашлю, что отнюдь не пользовалось популярностью у мужчин. Что ж, ангел понемногу распродался, но еще оставалась хорошенькая и очень способная в деликатных развлечениях девушка…
У Тиффани имелась записная книжечка с набором бессмысленных фраз, проб пера и забавных двустиший, между которыми прятались вполне осмысленные цифры. Девушка ежедневно позволяла себе потратить полпенни на газету: разумнее читать не только политические и светские новости для поддержания приличествующей беседы с клиентами, но и частные объявления, пусть и напечатанные самым мелким шрифтом.
Тиффани следила за денежным ручейком, ценами на услуги и недвижимость, считала, работала и иногда ездила в парк Сент-Джеймс. Утром там было зелено и свежо, шелестели кроны деревьев, у пруда плескалась уйма птиц (если верить Орнитологическому обществу — «более двадцати видов»). Считается, что рай похож на сад. Ну и к чему тот рай нужен, если существует утренний Сент-Джеймс? Тиф ужасно не хотелось бывать здесь вечером и разочаровываться Она нередко бывала с клиентами в других парках, но работа порядком отвлекала — любой мужчина требует полного внимания.
В тот день, когда цифры в книжечке и одном из объявлений сошлись, Тиф ощутила и восторг, и ужас. Менять жизнь было страшно. Но чего бояться девочке, ходившей к маме на Ислингтонское кладбище?
Все получилось. Тиф вернулась в приличное общество. Вот только когда успела так устать? В шлюхах или уже здесь?
…В заднюю дверь коротко стукнули — с соизмеримостью силы удара Плейг вполне справлялся, поскольку куда чаще держал молоток, чем блистал своим непредсказуемым красноречием. Поправляя волосы. Тиф оправилась впускать позднего гостя.
Вообще-то ночной мистер Плейг разительно отличался от дневного мистера Плейга. Едва успев распахнуть дверь, хозяйка «Редкостей» взлетела на сильных руках, гость бедром ловко задвинул засов и понес вожделенную добычу в спальню. Тиф улыбалась, ухватившись за пегую шевелюру…
Далее все прошло по большой программе, благо блудники никуда не спешили, экономить усилия на ублажении сообщника Тиф не собиралась, да и вообще какого черта? Георгианское ложе выдерживало и не такое.
Теперь хозяйка лежала поперек подушек, утихомиривая дыхание, любовник экономно мылся у умывальника — Тиф приучила его к мысли, что немного чистоты не повредит мужчине как до, так и после развлечения. Остывшая вода Плейгу не особо мешала: солдаты, как и проститутки, легко привыкают к мелким неудобствам.
Тиф поднялась на локте, откашлялась и потянулась к стакану — хереса оставалось на донышке, но предложить все равно нужно.
— Хочешь глоток?
Плейг обернулся — хозяйка предостерегающе вскинула ладонь.
— Нет, спасибо, допивай, — сказал гость, тщательно следя за своим голосом.
Тиф одобрительно дирижировала пальцем — почти получилось, на полтона погромче, чем надо бы, но вполне приемлемо. Раньше Плейг частенько пугал улицу своим внезапным ревом. Тяжело человеку без слуха. Бывая приглашенным в дом инвалид, естественно, предпочитал помалкивать или шептал так, что и мышь не расслышит. Тиффани считала, что такое положение дел никуда не годится и нужно хоть как-то
