вечность. Я бы сказал: это была минута, которая стоила вечности. Потом Бхайми аккуратно высвободилась из моих рук — и села в ванну. Позвала:
— Иди к нам.
Я тоже влез в ванну — и оказался между Тией и Бхайми. К Тие я был повернут лицом, а к Бхайми спиной. Нам было тесно втроем в маленькой ванне. Но — по-моему — это был тот самый случай, когда на сто процентов работает народный афоризм: «В тесноте — да не в обиде».
Я был в ванне с двумя голыми девушками.
В ванне. С двумя. Голыми. Девушками.
О Брахма, Вишну и Шива!.. Наверное, в прошлых рождениях я совершил уйму добрых дел — раз вы меня так наградили!.. Я — лузер, слабак, груша для битья. Еще сегодня утром я не мог и вообразить, что в руки мне упадет такое счастье.
Тия одарила меня улыбкой и скромно потупилась. А я откровенно таращил на «персиянку» глаза. Боже, до чего она была хороша!.. Мокрые волосы струились потоком, липли к шее. От мерного дыхания слегка поднималась и опускалась маленькая девичья грудь. У нежных губ темнела родинка.
Бхайми сказала: «Тебе надо быть чуточку смелее». Интересно: Бхайми будет ревновать, если смелее я буду не только с ней, но и с Тией?.. Наверное — нет. Не зря же Бхайми позвала меня в ванную — где обе девушки ждали меня голыми.
Набравшись дерзости — я потрепал Тию за щеку. Потом погладил по волосам. По всему моему телу разлилась истома. Я наклонился к Тие — и поцеловал красавицу в губы, в лоб. Запустил пальцы в ее черные локоны.
И вы знаете, что сделала эта стыдливая луна?..
Она обхватила рукою мой эрегированный член. В этот момент мое возбуждение достигло пика. По спине у меня запрыгали мурашки. В следующую секунду последовала разрядка. Я тихонько застонал — изливая сперму.
— Милый!.. — сказала Тия, целуя меня.
Бхайми принялась массировать мне плечи. Сказала:
— Расслабься.
Довольный, как объевшийся сметаны кот — я прилег, положил голову на колени Бхайми.
Из-под крана хлестала вода — потихоньку наполняя ванну. Я разнежился в объятиях двух прекраснейших на свете девушек. Тия вооружилась мочалкой — и принялась скоблить мне тело. А Бхайми — капнув мне на волосы шампунь — мыть мою голову.
Я разве что не мурчал от удовольствия. Закрыл глаза.
Скоро я снова почувствовал возбуждение. Посмотрел сначала на Тию, потом на Бхайми. Я не мог решить: какую из девушек притянуть к себе — так, чтобы вторая не обиделась.
Мой горячий взгляд выдал мои нескромные мысли. Бхайми сказала, смеясь:
— Я охотно уступаю Тие. Сделай это с ней. А когда переместимся на кровать — будет моя очередь.
Не передать, каким волшебным бальзамом (да что там!.. — амброзией, амритой) были для меня слова Бхайми. Девушки не прочь сыграть со мной во «взрослые игры». И даже не ревнуют меня друг к другу. Султан Сулейман так не наслаждался в своем гареме, как я с Тией и Бхайми.
Как был в мыльной пене — я обвил левой рукой тонкую талию Тии. А правой — немножко грубо запрокинул голову красавицы-«персиянки». Жадно — как измученный зноем пустыни дервиш к кувшину воды — припал я к губам Тии. Мы долго не прерывали жаркий поцелуй. Покусывали друг другу губы и сплетали языки.
Затем я переключился на грудь Тии. Я поцеловал правый сосок… Левый… Родинку у левого соска. Потом провел ребром ладони у Тии между грудей… От моих ласк Тия постанывала. И вся покрывалась «гусиной» кожей.
Мой взгляд сместился красавице под живот. Я отметил: если у Бхайми заветный «треугольничек» был в легком пушке — то у Тии начисто выбрит.
Во мне клокотала дикая страсть — готовая брызнуть фонтаном. Как в два черных омута — я смотрел в глаза Тии. Я видел, какая она слабая и хрупкая. И от этого пламя в моем сердце разгоралось сильнее. Вновь обняв Тию — я вошел в нее затвердевшим членом.
Тия тихонько вскрикнула.
Чуть ли не ревя голодным тигром — я резко двигался в ней. У Тии закатились глаза. Приоткрылись алые губы. Она уронила голову на плечо. Совершив очередной толчок — я выплеснул в Тию сперму. Мне стало хорошо. Запредельно хорошо. Я аж издал протяжный стон.
Я выпустил Тию из объятий.
— Теперь давай приведем тебя в божеский вид. Ополоснем, — весело сказала Бхайми. — А потом вымоемся мы с Тией.
— Хорошо… — отозвался я.
— Ну-ка, подними руки, — велела Бхайми.
Я повиновался.
— У-у, какие у тебя кусты!.. — глядя на мои заросшие подмышки, протянула Бхайми.
Она вооружилась моей электробритвой и мигом убрала волосы у меня из подмышек — а заодно и с лобка. Мне стало очень приятно. Освободившаяся от волос кожа — которую Бхайми, вдобавок, увлажнила гелем — «задышала».
Затем Тия и Бхайми ополоснули меня под душем — смыли с меня всю пену. Посвежевший, чистый, избавившийся от лишней растительности — я вылез из ванны. И стал смотреть, как моются Бхайми и Тия.
А эти озорные девчонки точно задались целью до предела меня возбудить. Томно глядя друг другу в глаза, слегка постанывая — красавицы гладили одна другую намыленными руками. Особое внимание уделяя груди и «зоне бикини».
Я смотрел — и у меня текли слюнки. Хотя я только что слил сперму — я ощущал сладкое волнение. Член удлинился и потяжелел — как бы готовясь к новому бою.
Наконец — в капельках воды, с распущенными душистыми волосами — девушки выбрались из ванны. Втроем — как были, голые — мы переместились в комнату. Обтерлись полотенцами. Я пожирал девушек глазами.
Смугляночка Тия стояла, потупившись. Бхайми — смотрела прямо и дерзко. А я — как Буриданов осел перед двумя кучками корма — не мог решить, что меня больше притягивает. Нежность и скромность Тии?.. Или буйная энергия и бесстыдство Бхайми?..
— Ну что, богатырь?.. — грациозная, как рысь, Бхайми подошла ко мне маленькими шажками. — Начнем игру?..
И — с мелодичным смехом — подтолкнула меня к кровати.
— Ложись. Ложись-ка на спину, дружок.
Я послушно вытянулся на кровати. А Бхайми — поправив локон и стрельнув в меня блестящими глазками — села мне на бедра.
Член мой — от соприкосновения с девичьей плотью — вырос и затвердел. Бхайме рассмеялась звонким — чистым, как родник — смехом. Она ввела в себя мой член и — уперев руки мне в грудь — начала совершать движения вверх-вниз. Испытывая неземное блаженство — я разве что
