Даже если бы я готовила его в течение десяти лет.
— Потому что ты осьминог. — Он сказал это в разговорной форме. Как будто я не бежала, а он не гнался за мной. — Исключительно умная. Руки повсюду. И ядовитая. Кроме того, самки осьминогов бросают ракушки в самцов, которые их домогаются.
— Если ты знаешь, что домогаешься меня, прекрати.
— Как тебе пятница? — Он умудрился пролистать телефон, набирая скорость. Какой странный, странный человек. — Я могу сыграть с одиннадцати вечера до часу ночи.
В час ночи?
Для игры в Го?
Я хотела только одного: развернуться и отшить его — выжить после этой странной встречи.
Я проглотила свою гордость, ноги запульсировали так быстро, что я была в нескольких секундах от того, чтобы разжечь фрикционный огонь из ночной рубашки Регины.
— Осьми.
Я не собиралась отвечать на это дурацкое прозвище.
Не собиралась.
— Осьми, тебе нужно остановиться. Мне бы не хотелось проделывать дыру в твоем черепе — в твоем действительно что-то есть, — но мы оба знаем, что я это сделаю.
— Это единственное отверстие, которое тебя интересует сегодня, — прошипела я, поднимая разрез халата, когда чуть не споткнулась. — Жаль, что женское население Потомака еще не догадалось об этом.
Он проигнорировал меня.
— Пятница, одиннадцать вечера?
— В следующий раз, когда я добровольно окажусь с тобой в одной комнате, только чтобы присутствовать на твоих похоронах и убедиться, что ты мертв.
Внезапный удар пронзил воздух. Запах металла обжег мои ноздри. В нескольких сантиметрах от меня в траву упал шикарный золотой нож.
Черт.
Он бросил его в меня.
Действительно бросил в меня нож.
Это быстро обострилось.
Вера всегда говорила, что мой умный рот приносит мне дурацкие призы. Но я никогда не думала, что смогу разозлить кого-то до такой степени, что придется убивать.
Я перешла на зигзаги, зная, что это замедлит мой шаг, но и не желая уходить отсюда с сувениром в виде второго засранца.
Позади меня раздался мрачный и задумчивый смех Зака.
Он наслаждается этим.
Социопат.
Согласно легенде, Зак Сан никогда не смеялся. Он почти никогда не улыбался. Он был угрюмым человеком, жестким, как гвозди, а его сердце было полно ржавчины.
И вот что разрушило его фасад?
Я отомщу этому уроду, если это будет последнее, что я сделаю на Земле.
В спешке один из моих кроссовок слетел с ноги, вонзившись в грязь. У меня не было времени оглянуться. Чтобы остановиться.
Я продолжала мчаться вперед галопом, надев только один кроссовок. Вода мгновенно залила мою голую ногу.
Когда я достигла его кованых железных ворот, я поняла, что он думал, что загнал меня в угол. Я также знала, что, пробравшись через решетку, Зак не будет настолько глуп, чтобы бросать в меня нож.
Самооборону трудно доказать, когда у жертвы дырка в спине, даже если ты пятый богатейший человек на планете Земля и все относятся к тебе так, будто у тебя позолоченный член.
Смотри и учись, сосунок.
Я с размаху поставила ногу на металлическую перекладину и преодолела чудовищный двенадцатифутовый подъем. На перилах не было ни одной зазубрины, но у меня хватило сил, чтобы перейти через них.
Перепрыгнув на другую сторону, я театрально поклонилась, на этот раз сжимая грязный подол платья, чтобы подчеркнуть свою значимость.
Когда я наклонила невидимую шляпу в его сторону, его челюсть сжалась.
Эта крошечная реакция ощущалась как победа.
Осьминог: 1.
Лобстер: 0.
Я вымокла, как бродячий кот, мои волосы были в беспорядке, а сердце разбито, но я никогда не доставлю Закари Сану удовольствия видеть, как я разбиваюсь.
— Пока, Лобстер. И спасибо за рыбу.
— Лобстер?
— Любимая закуска осьминогов.
Я исчезла в ночи, прежде чем тяжелые ворота распахнулись.
Его люди преследовали меня, как гончие, фонари пронзали ночь, гольф-кары гудели в ушах. Но я ускользала от них, пробираясь через лесистые акры, окружающие поместье.
Что касается осьминогов?
Мы очень хорошо маскируемся.
Когда я вернулась домой, сил хватило только на то, чтобы заползти в постель. Грязь толстыми лепешками засохла вокруг моих икр и лодыжек.
Завтра я проснусь с простудой из-за промокшего платья.
Сегодня же все, что я могла сделать, — это провести каждую минуту до утра, рыдая в подушку.
О кулоне, который я так и не смогла вернуть.
По недостижимым мечтам.
По папе.
В следующий раз, папа. Обещаю.
3
ЗАК
Зак Сан:
Великий регент.
Девяносто минут.
Олли:
Пропуск.
Олли:
Отличная вечеринка вчера вечером, Сан.
Но я все еще не оправился от сексуальных выходок предыдущей недели.
Ромео Коста:
Ты имеешь в виду гала-вечеринку в честь наследства, которую устроил твой отель?
Олли:
Да.
Зак Сан:
Тот, на котором 90 % участников были на социальном обеспечении?
Олли:
Никто не дает хаммеру так, как хаммер.
Ромео Коста покинул чат.
Зак Сан покинул чат.
Олли переименовал чат в "Администрация социального обеспечения".
4
ЗАК
Я взял в руки грязный кроссовок и стал его изучать.
Он был настолько изношен, что я не мог разобрать марку. Я провел небольшое исследование в Интернете и выбрал либо Vans, либо Converse.
Силой дедукции и гребаной логики я догадался, что это самый дешевый из двух вариантов. Девушка выглядела слишком бедной, чтобы позволить себе воздух.
— А потом она перелезла через твои ворота, перепрыгнула на другую сторону и поклонилась? — Ромео нажал кнопки на панели, ведущей в криокамеру. — Ты уверен, что тебе это привиделось, а не приснилось?
Пот залил мою футболку после нашей утренней тренировки — не такой утомительной, как наша вчерашняя пробежка с Осьми.
Я задрал футболку, одним махом стащил ее через голову и, свернув ткань в кулак, бросил ее в корзину.
— Уверен, что в моем воображении не было аферистки, которая умеет играть в Го и разгуливает в прозрачном нижнем белье.
Ромео включил свет в комнате.
— Почему бы и нет? Звучит как твоя фантазия.
У меня нет фантазий, дурак. Тем более о женщинах.
Человеческая плоть вызывает у меня отвращение.
Он потянулся.
— Может, это из-за алкоголя? Этот ямайский ром был чертовски крепким.
— Я не был пьян.
— А я был. — Олли вышел из ванной, совершенно голый, размахивая членом в воздухе. Эта штука была длиннее, чем хвост лемура. Я надеялся, что на свиданиях он приклеивает его к боковой поверхности бедра. Все его существование было одним большим сексуальным домогательством. — Я был разбит.
Он остановился у панели, отодвинул Рома
