скажу.
— Хорошо… Как звали дедушку Ленина?
Снова три карточки: «Александр», «Владимир», «Юрий».
Хм… Сложный вопрос, со звёздочкой. Ну, у Ленина было два дедушки, как у всех нормальных людей. Первого точно звали Александр, а второго вроде Николай. Вот только Николая я на бумажках не вижу, но и вопрос был только об одном дедушке. Значит, Александр. Тыкаю пальцем в карточку «Александр» и вижу на лице доктора победную улыбку.
— Хорошо, — довольно произносит мой лечащий врач и хитро улыбается. — Скажи, Максимка, с какой стороны встаёт солнце?
Снова несколько карточек на столе. Так, что тут у нас: «Север», «Юг», «Запад», «Восток». Это вопрос с подвохом? Я ни хера не пойму. Как я должен ответить? Где ответ: «Солнце не встаёт, оно всегда держится на одном месте». Так-то земля вертится, а солнце как стояло миллионы лет, так и стоит в одной и той же точке.
Или он хочет узнать, с какой стороны мы наблюдаем восход солнца? Ну это понятно — с востока. Но он же не может задавать такие элементарные вопросы. В общем, я ненадолго завис. Протянул руку, уже готовый ткнуть в «восток», но видя довольную рожу доктора, отдёрнул её обратно.
— Хм… Всё ясно, — врач принялся складывать свои рукотворные карточки. — Боюсь, он у вас по-прежнему, выражаясь научным языком, дебил.
«Да чтоб тебе самому в дебилах ходить, дебил!» — едва не выпалил я в ответ и нахмурился, прикусив язык.
— Он даже не смог на элементарные вопросы ответить, — доктор на секунду запнулся и натянул дурацкую улыбку на лицо. Затем, словно стряхнув с себя эту секундную слабость, продолжил слегка неуверенным и растерянным голосом. — К сожалению, диагноз пока остаётся прежним, — старикан развёл руки в стороны и снял очки.
В каком смысле «прежним»? Я у них в картотеке дебилом записан?! Вот сука!
— И что нам делать? — без былого огонька поинтересовалась Мира, словно знала ответ.
— А ничего. Может быть, со временем разовьётся в нормального человека, а может и нет.
— Можно вылечить? Появились какие-то методы лечения?
— Можно... Время лечит, — он рассмеялся своей остроумной шутке и утёр слезу. — Лечение обойдётся вот в такую сумму, — доктор быстро набросал на чистом клочке бумаги несколько цифр и протянул его Мире. — Вот… И это не означает стопроцентный результат, это всего лишь повысит шансы на выздоровление. Но после лечения он точно сможет вести самостоятельную жизнь, будет социально адаптирован, сможет освоить несложную профессию и будет вести самостоятельную трудовую деятельность.
— Он и так самостоятельный.
— Да? Ну не знаю. Я бы так не сказал. Да и в привычной обстановке, дома, например, дебилы относительно адекватны и самостоятельны. Это не показатель.
— А наша страховка? — Мира кивнула на листок с цифрами в своей руке.
— Страховка это лечение не покрывает.
— Да где ж я столько денег возьму? — тяжело вздохнула блондинка и посмотрела на меня провинившимся взглядом. — Это нам не по карману.
— А это уже не моё дело, — довольно заключил доктор и выразительно посмотрел на двери. — Будут деньги — милости просим!
«Старый пердун! Чтоб ты так обосрался, как лечишь. Херово и с душком!» — прошептал я одними губами, и доктор непроизвольно выпустил газы. И покраснел. А затем ещё раз выпустил. И ещё… Надеюсь, он всё же обосрался.
— Зачем вы его вообще усыновили, такого проблемного? — врач поёрзал в своём кресле и недовольно покосился в мою сторону. — Жил бы себе в приюте.
УСЫНОВИЛИ?! Так Мира всё-таки не моя мать? Вот оно как.
— Семён Андреевич! — одёрнула Мира старого пердуна и с укором посмотрела на него.
— Что? А! Он не знал? — старик небрежно отмахнулся от слов Мирославы и уверенно произнёс. — Да он и сейчас не понял. Он же отсталый. Так зачем?
— Ну… Я его не усыновляла… — Мира покосилась в мою сторону.
— Но у вас одинаковые фамилии. И вы ему не мать, судя по документам.
— Опекун, — призналась Мирослава. — А фамилия… Запутанная история. Моя сестра вышла замуж за мужчину с ребенком. А спустя месяц они погибли в аварии. Я вроде и тётя, и не тётя.
— А фамилия?
— Его отец взял фамилию моей сестры, нашу фамилию, когда они поженились. Сестра у меня была слишком… своенравная. А Кирилл, отец Макса, слишком её любил, чтобы спорить.
— Хм. Действительно запутанно, — врач нахмурился.
— Я же говорила, — подтвердила блондинка. — И вот мы с Максом уже год живём вместе.
— Вы слишком молоды для таких проблем. Зачем вам это?
— Ну как же? — брови Миры взметнулись вверх. — А что бы мне сестра сказала, брось я его или отдай в детский дом?
— А у него больше нет родственников?
— Нет. Только я… Вернее, есть, но там всё непросто.
— Ясно. Тогда терпите и тяните это ярмо.
— Это уже не ваше дело, доктор! — вспылила Мира. — И Макс не ярмо!
— Ну, как хотите, так и называйте. Дело ваше. Денег вы в него вбухаете будь здоров, а толку будет ноль.
— Так, а что с его скачком роста? Это нормально? — слегка успокоилась моя не родная тётушка.
Хоть какая-то нормальная новость за последние несколько дней. Новая информация и теперь уже понятный для меня статус Миры. Одним вопросом меньше. Словно гора с плеч свалилась.
— А, это? Да, всё в пределах нормы. Приходите через три месяца для контрольных замеров.
Домой мы брели молча, каждый думал о своём. Надеюсь, Мира не думала о словах этого старика всерьёз. Не хотелось, чтобы меня сдавали в приют, я успел привязаться к блондинке. Хотя, если ей так будет легче, пусть лучше отдаст. Ладно, не буду мешать. Может, пердун в чём-то прав, пусть девчонка подумает над его словами.
Хм, пердун… А ведь складывается очень интересная система. Как я раньше этого не замечал? Старик действительно обосрался, или просто пустил газы, едва я подумал об этом. Хотя, именно такая точность меня не интересует, достаточно того, что хоть что-то совпало с моими словами. Например, «пердун». Может, я пророк, предсказатель? Пока, правда, не замечал за собой ничего такого.
Из больницы мы вышли, и меня едва не придавили автоматические двери. Затем на светофоре автоматика не сработала,
