лишних проблем на мою голову.
— К-р-р, ом-м-м, — донеслось с соседней койки бормотание нелюдя.
Быстро подошел к гулю и закинул его ноги на кровать. Постоял, подумал, и подсунул одну руку под щеку.
Так лучше, просто идиллия. Вроде спит.
Хорек действительно спал, морща брови во сне и нервно подергивая конечностями. Немного побледневшая кожа говорила о переутомлении, но гуль все же был жив, что не могло не радовать.
Только вернулся на свое место, как в камеру ввалились Щуплый с Утесом, а затем, раздался гудок, и решётка начала медленно закрываться.
Отбой.
Глава 4
На следующий день с самого утра нас всех согнали на тюремный стадион. Поежился от пронизывающего ветра. Холодно. Выданная тюремщиками поношенная одежда почти не грела.
Эх, сейчас бы перчатки. Подул согревающим теплом на ладони.
— Блядь, даже карманов нет.
Огляделся вокруг: хмурые, небритые, еще не до конца проснувшиеся морды заключенных в ожидании были устремлены на деревянное возвышение, вокруг которого уже выстроились охранники с автоматами.
Понятно, значит оттуда сейчас будет вещать Топорин.
Рядом стояли насупленные сокамерники. Хорек находился чуть поодаль, переминаясь с ноги на ногу и изредка бросая в мою сторону неприязненные взгляды.
Грешным делом подумал, что гуль вчера все же почувствовал чужое вмешательство, но не стал заморачиваться по данному поводу. Все равно доказать ничего не сможет.
Пробежался взглядом по головам заключенных, надеясь высмотреть Марка, но неудачно. Лебедев словно сквозь землю провалился, но ничего, не сейчас — значит позже выцеплю.
Обитатели Изморози загалдели и повернулись в сторону главного входа, откуда показалась фигура начальника тюрьмы, за которым в окружении наряда, по цепочке, двигалась пятерка «смертничков».
Хозяин Изморози и следовавшие рядом с ним еще двое мужчин, взошли на помост.
Наверняка кто-то из руководства тюрьмы.
— Смотри-ка, сегодня даже Вараев присоединился, — пробормотал Щуплый.
— Вараев — это кто?
— Заместитель Топорина. В-о-о-н он, справа от него стоит. Жирный боров, чтоб ему вурдалаки печёнку выгрызли.
— Что, тоже гад? — для проформы уточнил я.
Щуплый кивнул.
— Еще та падаль.
— А слева кто?
— Рындин. Глава блока «1», там полных психов или совсем уж отбитых на голову держат. Их к остальным не выпускают, так что здесь собрали только второй, третий и четвертый корпус.
Я сразу понял, что Борис скорее всего находился именно в первом. Плохо, значит добраться до него не представлялось возможным.
— Слушай, если этот Рындин тут, то где главы остальных блоков?
— Сейчас подтянуться.
Верно, минут через пять на помост поднялось еще трое тюремщиков.
Все они с превосходством и с видимым садистским удовольствием оглядели заключенных, и только после этого Топорин взял слово.
— Вот и настал очередной знаменательный день в нашей «Изморози»! Сегодня пятеро из вас получат шанс на обретение свободы. Воспользуются эти счастливчики предоставленной возможностью или нет, будет зависеть только от них! Стоит ли побороться за то, чтобы начать жизнь с чистого листа? Я считаю, что ответ однозначный — ДА!
Надо же как заливает. Неужто действительно хочет выглядеть перед заключенными благодетелем? Только ведь все и так знают, что свобода в данном конкретном случае — смерть.
— Долго он еще болтать будет? Я околел.
— Нет, минут десять и можно будет возвращаться в блок, — ответил вампир.
— Кто-то у нас замерз? — послышался ехидный голос сзади. — Может я смогу согреть?
Резко развернулся и столкнулся с хищным оскалом здорового детины.
— Вали отсюда, Сивка, — прошипел я, а Утес заступил заключенному дорогу, закрывая меня своей мощной спиной.
Сивка что-то буркнул и кинув на меня нелицеприятный взгляд, начал проталкиваться вперед, видимо желая из первых рядов посмотреть на разыгрывающееся представление.
Топорин уже заканчивал свою речь.
— Конечно, повезет не всем, — донеслись до меня слова начальника тюрьмы, — кто-то потерпит неудачу, но это будет означать только одно — искупление его вины перед людьми и обществом...
Я поморщился.
Нет, мне не было жалко никого из пятерки бегунов, в любом случае, они все преступники с пожизненным сроком заключения. Это вам не воровство или обычное мошенничество, а убийство с отягчающими, поэтому смерть для них, на мой взгляд, лучший исход. Кто-то не согласится и скажет, что у каждого должен быть второй шанс, так вот — я так не думаю. Может быть, это моя душа ожесточилась за последнее время, но гулю, который убил Алену, второго шанса я бы не дал и подобным ему — тоже.
Око — за око. Зуб — за зуб.
Толпа оживилась, послышались выкрики, которые вывели меня из задумчивости.
— Щуплый, что я пропустил?
— Ну ты даешь, Ловкач! Стоя спишь, что ли?
— Я не сплю. Что происходит? — поинтересовался громче, видя, как заключенные ломанулись в свои блоки.
— «Свинок» уже выпустили. Скоро на шашлык пустят, а у нас нововведение. С сегодняшнего дня мы все тоже будем смотреть трансляцию забега.
— Ээ-э, как?
— Монитор в главном зале установили. В местах ловушек и у каждого загонщика есть камеры. Так что основные моменты сможем лицезреть воочию.
— Так чего мы стоим? Пошли скорее, — я быстро двинулся вперед, расталкивая локтями остальных заключенных и оставив сокамерников офигевать от моей резвости. — Давайте скорее, нужно успеть занять самые лучшие места.
— Лично я не стал бы на это глядеть, — прогудел Утес.
— Я тебя и не заставляю, просто организуй место и проследи, чтобы меня с него не выкинули.
Щуплый поравнялся со мной.
— Ловкач, ты ведь это не спроста? — произнес он прищурившись. — Чего задумал?
Я только отмахнулся. Не до разговоров сейчас. Нужно успеть к началу. Необходимо увидеть все своими глазами, проанализировать, посмотреть как будут действовать охранники, вычленить их слабые и сильные стороны, оценить качество ловушек и возможность маневрирования.
Вампир с орком ускорились. Гуль где-то затерялся, но я этим фактом оказался доволен.
Уже у самого зала Щуплый остановил меня, развернув за плечо.
— Ловкач, если это то, о чем я думаю, то забудь. Гиблое это дело.
— Понял я, понял, — пробормотал в ответ, отмахиваясь от сокамерника.
— Да ничего ты не понял! Хочешь сдохнуть — на здоровье, отговаривать не стану.
— Слушай, я сам пока еще до конца ничего не понимаю, — рыкнул в ответ, — просто не мешай.
— Делай как знаешь, придурок.
Утес, молчавший и слушавший весь наш разговор, только укоризненно покачал массивной головой, но
