глаза.
ХРЯСЬ! Сверкнули искры. Я ударил по звеньям туго натянутой цепи.
И еще раз… БДЗИНЬ!!! Есть!
— Щто ти делаиИщщь?! — провопил Фарид, и мы полетели в пустоту. — Еееещбельмеее!..
Грохот, удары, треск! БАМС! Незыблемая твердь бетона приняла в свои объятия. Похоже, и впрямь здесь были строительные леса. Тело болело во всех местах, будто по нему прошлась битами ватага хулиганов.
Убедившись, что все кости целы, я убрал свой кинжал в ножны. Удивительно, как не изрезал себя и Фарида во время падения. Кстати, где он? Теряя драгоценные секунды, все же залез в рюкзак и достал налобник. Чпок! В луче света показался Фарид. Весь в пыли, в ссадинах, одежда разодралась.
С охуевшим видом он сидел на толстой своей жопе посреди груды обломков.
— Эй, ты как? — спросил я. — Вставай, надо уходить!
Сверху приближался безжалостный топот и полные ярости крики ОМОНа.
— Вставай! Пошли! — Я, не церемонясь, похлопал его по щекам.
Но Фарид только ошалело вращал глазами. Как же привести его в чувство? Или бросить тут? Я схватил бригадира за воротник, резко встряхнул и проорал в ухо:
— Ещбельме!!!
— Мещбельме? Э? — Азиат сразу вскочил на ножки. — Биги самной, Саща!
Он, прекратив даже подпердывать, уверенно бежал между кирпичных колонн паркинга. Затем свернул в какие-то коридоры. Я, естественно не отставал. Погоня, вроде, нас не засекла. Вскоре в конце тесного коридора, по которому мы передвигались, забрезжил свет. С улицы доносился вой мигалок, ор в громкоговоритель и многоголосый гомон принимаемой толпы. Стены лаза из бетонных сделались земляными — мы уже бежали по дну прорытой траншеи.
Молодец Фарид! Вывел куда надо! Эта канава, если мне память не изменяет, ведет за периметр стройки. Вскоре над головой промелькнул забор из профлиста. Чудо, но нас так никто и не заметил. Траншея петляла туда-сюда, убегая все дальше от злосчастной стройки.
Азер внезапно остановился, показав пальцем наверх. Да, здесь в одном месте было относительно полого для того, чтобы выбраться без проблем. Я кивнул, затем натянул капюшон, так и не снимая противогаз, и полез по промерзшему склону, как сталинградский боец на вражеский бруствер. Конечно, мы далеко от стройки, но предосторожности не помешают. Нахождение на поверхности давно стало для меня синонимом опасности.
Как обычно, предчувствие не обмануло. Едва я высунул жало из траншеи, как увидел перед окулярами своего раритетного газика начищенные полицейские ботинки. К счастью, страж закона стоял спиной ко мне. Курил, перетаптываясь от холода. Под локтем небрежно болтался АКСУ. Еще два легавых грелось в машине, втыкая, судя по всему, в телефоны. Оцепление или просто патруль? Да какая, в принципе, разница?
С силой питона я дернул мента за ноги. Падая он ударился таблом об асфальт, и я еще припечатал с локтя в ухо. Тело обмякло в луже на дне канавы. АКСУ незамедлительно перекочевал под мою фуфайку. Фарид одобрительно поцокал языком и, плюнув в полицейского, полез вслед за мной.
Выбравшись на поверхность и пригнувшись, мы направились к ментовской тачке. Те два олуха так и не заметили исчезновение напарника. Я показал жестом, что намеревался сделать. Фарид кивнул, понимающе усмехнувшись. Резко навалившись, мы принялись толкать жопу машины. Она хоть и была, кажись, на ручнике, но метр за метром поползла к краю траншеи.
Мусора заметили опасность не сразу, а когда передние колеса нырнули в стылую пустоту. Задергались, заголосили, стали пытаться открыть дверцы, но лишь легкое усилие и… ЕБЛЫСЬ! Ментомобиль ухнул в траншейное нутро.
Мы довольно переглянулись с Фаридом, собираясь дать деру, как вдруг раздался крик:
— Стоять! Ни с места! Руки за голову!
Перед нами возник молодой ментеныш. Он был без фуражки, в перепачканной форме. Видать, успел в последний момент выскочить из тачки. При этом, гад, направлял на нас газовый баллончик.
— А то щто ти сделаищ, сука-накуй-билят? — спросил Фарид.
— Я буду вынужден применить спецсредства! — пролаял мусорок.
— Давай, применяй, хуле, — усмехнулся я под фильтром газика.
Еще раз переглянувшись с Фаридом, мы помчались на молодого мента.
— Аааааааа! — закричал он.
ФССССССС!!! Фссссссс!!! Из баллончика истерично брызнул газ.
На Фарида газ не подействовал, у него был свой не менее забористый, так что он привык. Двойным тараном мы налетели на стража правосудия. Ментенка оторвало от земли. Он стартанул по баллистической траектории, дрыгая ногами и пшикая из своего дурацкого баллончика, аки космический корабль маневровыми двигателями. Хуякс! Пульк! Смачно чавкнуло через секунду на дне канавы.
— Спасибонама, Саща, — сказал Фарид, когда мы удалились дворами и скверами от опасного места.
— Это тебе, спасибо, Фарид! — Я пожал пухлую ладошку и собрался идти в Схрон.
— Паташти, — бригадир залез за пазуху и достал потертый лопатник.
Он раскрыл его и начал отсчитывать из жирной пачки пятисячные купюры.
— Пиять… десить… питнасть… ещбельме… дваццодть! Держи, тафай! Завтро придещенома на стройка?
— Завтра? — удивился я. — А это будет безопасно?
— Канэщин! Этот пиздэс знаешь из-за чево случился, сука-билят?
— Из-за чего? — просил я, пряча купюры в тактический карман.
— Мнэ исэмеск тольк што прищел. Брат сказал, весь кипищь из-за таво щто Медведев-шмедведев сиводня приедет, щайтанама. А завтранама он пхаедит абратнама. Понял, э?
— Понятно.
— Так щито прихади! Работать зафтра многа-многа!
— Обязательно, — пообещал я.
***
Но, естественно, я не пришел на стройку ни завтра, ни в последующие дни. Ну, уж нафиг такое палево. Едва ведь не оказался в цепких когтях закона. Зато теперь я крался по заброшенным окраинам ночного Питера, словно первобытный варвар. Такой же свободный, как был всегда, яростный в своем естестве и адски голодный.
Глава 7
Хриплое, с отвратными пробулькиваниями рычание выдернуло меня из карусели воспоминаний в грозное и безрадостное настоящее. Впрочем, почему безрадостное? Я бросил окурок и резко выпрямился, пронзая стылую темень взором ярости. Суровая усмешка осветила мой притаившийся под капюшоном и в тоже время отважный фейс. Серые тени в количестве шести штук крались среди куч мусора, сверкая голодными глазами, алчно подвывая и сужая круг захвата.
Вперед выступила адски безобразная псина. Оскаленная морда в шрамах, на левом глазу мутное бельмо, шерсть топорщится на загривке, как у гиены, а с клыков капает горячая слюна. Да, блять, собака Баскервилей по сравнению с этой тварью просто милый щенок. Можно даже подумать, что дело происходит в постъядерном хорроре, а не на окраинах Питера.
— Пшли нахуй! — громко пшикнул я и топнул ногой.
Остальные шавки отпрыгнули на пару метров, но главный монстр только припал к земле, злобно поджимая обрывки ушей.
— РРРРРР! РРРРРРРГАВ!
Крупная, сука. И, наверняка, бешеная.
— Боюсь, боюсь… только не кусай, пожалуйста! — запищал я
