волна, состоящая из десятков полуобезьян, неслась на них длинными прыжками, вереща и подвывая на ходу. Роман поднял топор. Теперь и ему хватит врагов. Возможно, даже с избытком. Перед лицом появилась морда с широко раскрытой в зверином оскале пастью, и он махнул топором, сбивая противника на лету…
Вспышка.
Грохот раскалывал небеса. Затянутые низкими, чернильными тучами, они лили на живущих целые водопады холодной воды. Ливень был настолько плотным, что уже в нескольких шагах было сложно увидеть хоть что-то. И пусть зрение скелета отличалось от человеческого, даже для него эта водяная движущаяся стена представляла серьёзную проблему.
Тогда как их сегодняшний враг таких затруднений не испытывал. Роман знал это, хотя не мог бы сказать, откуда. Ему не приходилось раньше видеть картитов, но он знал про них много. Это знание пришло к нему само собой, вместе с приказом об уничтожении.
Их небольшой отряд стоял на небольшой возвышенности, природной каменной плите, выросшей из-под земли посреди равнины. Вроде бы хорошее место для обороны, если только не считать того факта, что их заманили сюда специально.
— Чего тянешь, Мейслер? — послышался за спиной крик Госпожи. — Эти твари на подходе! Я чую их голод!
— Ещё минуточку, — спокойно, и даже несколько скучающе отозвался лысый некромант. — Вы же знаете, с установкой артефактов спешить нельзя. Стоит промахнуться всего на ладонь и…
— Хватит лекций, делай уже! Всем приготовиться к нападению!
Роману подобное напоминание не требовалось. Он и так неотрывно следил за выделенным ему сектором. Однако, для других сподручных слова стали тем самым кнутом, обжигающая боль от удара которым заставляет собраться и выполнять работу максимально эффективно.
Роман стоял на самом краю плиты, пристально вглядываясь в поверхность земли. Ливень превратил плотный чернозём в вязкую полужидкую массу, в которой, будто в супе, плавали островки зелёной травы. Лишённый век, равно как и необходимости моргать, скелет был лучшим наблюдателем, поэтому и стоял в авангарде. Да и вообще, в случае чего не жалко и потерять дешёвого бойца. Роман знал свою роль, как знал и то, что нужно делать в случае нападения. Максимально замедлить, сковать врага, даже ценой собственного существования.
Роман не рефлексировал по поводу беспринципной жестокости такого приказа. Он был не более, чем инструментом. Как молоток, не спрашивающий, что или кого нужно бить, скелет стоял и ждал возможности проявить себя.
Ищущий да обрящет. Так говорила древняя книга, так случилось и сегодня. Немигающий взгляд скелета увидел, как земля расступилась, будто была действительно жидкой, как вода, и выпустила из недр жуткую тварь. Червеобразное туловище, увенчанное зубастой пастью, похожей на цветок. Пять «лепестков», усеянных игловидными клыками, раскрылись, открывая взглядам бездонную чёрную глотку.
Вложенная в черепушку память услужливо подсказала, что из пасти картита исходит настолько выворачивающая вонь, что некоторые люди даже теряли сознание, лишь единожды вдохнув её. К несчастью для монстра, скелеты были полностью лишены обоняния, поэтому это оружие не сработало. Картит пулей устремился к цели. Он не обращал внимания на скелета, явно ориентируясь на живых представителей отряда. Подземный хищник ориентировался на звук и тепло, поэтому для него скелет являлся, по сути, невидимкой. Это было ещё одной причиной, почему именно костяные воины стояли в первом ряду.
Роман не стал пытаться ударить топором. Шкура картита была слишком прочной для этого примитивного оружия. Однако, в предстоящей схватке скелет вовсе не был беспомощным. Он рванул наперерез летящему чудовищу, перехватывая его на полпути. Роман цепко ухватился за лепестки челюстей, растягивая их изо всей силы.
Чудовище грузно упало на камень, принявшись извиваться, чтобы сбросить неожиданно свалившийся груз. Однако, от скелета было не так-то просто избавиться. Роман держался, продолжая тянуть челюсти в разные стороны. Это было его задачей, той целью, что горела в центре черепа яркими рунами.
Пока он выступал в роли своеобразного капкана, в дело вступили другие члены их отряда, сопровождающего Госпожу. Сразу два упыря чёрными молниями упали на спину картита, полосуя его прочную шкуру своими бритвенно-острыми когтями. Перед силой этих когтей не могла устоять и стальная кольчуга, так что подземному чудовищу тоже не свезло. Картит взревел от боли, начав кататься и вертеться ещё сильнее. В какой-то момент червеобразная тварь извернулась, подняв голову над землёй. Видимо, монстр планировал резко упасть, ударив таким образом вцепившемся в глотку скелетом о камень. Разбить кости «капкану», обрести свободу. Однако, сделать это не удалось. Один из личей, выступающих в качестве личной охраны Госпожи, вытянул костлявую руку, держащую золотой посох и проревел-выплюнул короткое заклинание.
Зелёное облако окутало голову картита. Некрокислота была способна разложить любую органическую материю за считанные секунды. Тот факт, что техника заденет собственного союзника, лича ничуть не волновало. И не только потому, что призванный скелет обладал устойчивостью к таким магическим воздействиям. Просто потеря обычного костяного воина не стоила даже секунды размышлений. Эту деталь было слишком легко поменять на другую, чтобы беспокоиться.
Роман держал монстра до последнего. Некрокислота попала через открытую пасть внутрь, поражая внутренние органы. Картит продержался ещё секунд десять, прежде чем последний раз дёрнулся и испустил дух. Только после этого Роман разжал костяные пальцы, поднимаясь на ноги. К этому моменту вокруг уже кипела жестокая схватка. Дюжины картитов, некоторые в разы больше поверженного Романом, нападали на крохотную группу, окружающую Госпожу. Приказ вспыхнул в голове ослепительным солнцем. Не медля ни мгновения, скелет бросился в атаку на следующего врага…
Вспышка.
Роман стоит на ледяном склоне, слегка пригнувшись и глядя вперёд поверх кромки ростового щита. Вместо грубого топора на этот раз у него в руках длинное копье с зазубренным наконечником, покрытом необычного вида бурыми разводами. Острие копья было отравлено. И яд был предназначен для совершенно конкретного противника.
Тело скелета покрывал доспех. Не самого лучшего качества, но он всё же давал дополнительную защиту против физического воздействия. Тем более, что возвышающаяся в нескольких десятках шагов мохнатая белая туша делала упор как раз на собственную силу и массу. На Земле из прошлого Романа такого бы назвали мамонтом. Только здешний мамонт не был травоядным. Он являлся хищником. И хищником, стоящим на самой вершине пищевой цепи.
«Мамонт» поднял хобот, покрытый множеством острых шипов и взревел, призывая к началу боя. Громадная туша не привыкла к тому, что ему оказывают сопротивление. И уж
