в толпе фейри королевскую стражу.
— Внимание, недавно ставшие Испытанными Унимака! — прогремел Брес.
Толпа притихла. Я повернулась лицом к своему старому наставнику и постаралась не делать далеко идущих выводов из того, что, обведя взглядом выпускников, собравших по три монеты, он смотрел на меня чуть дольше, чем на остальных.
— Вы заслужили место среди нас. И ваши достижения будут отмечены. Завтра вечером в замке короля Александра состоится пир в вашу честь, где все Благие воздадут вам должное. Вы заслужили право выбора будущей профессии и завтра объявите о своем решении. Призываю вас сделать мудрый выбор, потому что передумать будет нельзя.
Проклятье. Я не хотела видеть отца. Главным образом потому, что он тоже не хотел меня видеть. По правде говоря, никто не знал, кто мой отец — я не уверена, что он сам признавал свое отцовство. Незаконнорожденная дочь короля, наполовину человек? Какой позор. Какая ужасная ошибка.
У меня внутри все сжалось от старой боли, которая заглушила опасения, что меня высматривают охранники.
Когда я была помладше, я жаждала заслужить одобрение отца, мечтала о доме, где меня бы любили… Особенно после того, как потеряла мать. Потом пришла стадия гневного отрицания, когда мне ничего от короля не хотелось. А после я поняла, что всегда буду стремиться, чтобы он меня принял. И что меня всегда будет ранить его отказ заявить на меня права… А ведь я была его единственным ребенком. Но теперь меня наконец-то приняли в ряды Элиты, и я впервые могла с уверенностью смотреть в будущее.
Мне всегда представлялось, что этот момент будет полон триумфа, удовлетворения и ощущения, что я равная среди равных, что меня приняли. Я отправилась в Андерхилл, веря, что выживу и пробьюсь наверх — одна из очень немногих женщин, которым это когда-либо удавалось. Мне удалось… И в то же время не удалось. Потому что сейчас я не чувствовала ничего из того, что ожидала.
— Пожалуйста, подходите по одному, чтобы узнать, какое вам выделили жилье, — скомандовал Брес.
Вчера вечером, когда мы сгрудились в хижине, только что не сидя друг у друга на головах, нам выдали опросник на тему — где мы предпочитаем жить, но теперь я не смогла вспомнить, что же я там написала.
Стоя третьей в очереди, я нахмурилась, когда Брес целенаправленно обошел меня, чтобы сначала поговорить с Папоротник и Тысячелистником. Мурашки беспокойства поползли по моей спине. Я снова оглядела расходящуюся толпу: фейри окружали других Испытанных, приветствуя их.
— Каллик, — окликнул Брес, как только остальные ушли.
Я повернулась и выпрямилась, чтобы посмотреть ему в лицо.
— Сэр.
Он изучал маленький свиток.
— Ты будешь жить на первом ярусе, сразу за пределами замковых стен.
У меня онемели губы.
Что?
— Я такого не выбирала.
Да, я не могла точно вспомнить, что выбрала, но я бы ни за что не решила жить рядом с замком. Скорее я написала бы нечто вроде «заколдованный лес, самый дальний от замка», или «у морского залива, самого дальнего от замка», или «у реки, самой дальней от замка». Проклятье, я предпочла бы местечко даже на дальнем берегу реки, где обитали Неблагие, лишь бы не жить рядом с замком Дорогого Отца.
Брес не был душевным и внимательным, но несколько смягчился за последний год, когда я стала лучшей в группе. Теперь от его доброты не осталось и следа.
— Приказ сверху. Ты не имеешь права оспорить это решение.
Я напряглась, к щекам прилила кровь. Но годы тренировок заставили меня подавить гнев, не дав ему выплеснуться наружу. Бороться с королем — пустая трата времени.
— Понимаю.
Я взяла у Бреса кусок пергамента. Пергамент поблескивал золотым — верный признак того, что я снова на Унимаке.
Каллик
дом Элиты № 666 первого уровня
Благой двор
остров Унимак
Аляска 99638
Соединенные Штаты
666 не было случайной цифрой. Другие фейри не знали, кто я такая на самом деле, но жена короля с раннего моего детства установила, как следует обращаться с дворнягой. 666 — просто еще один тычок в придачу к тем, которые я получала, пока росла. Если мне не запрещали в последнюю минуту идти на праздник, на который приглашались все остальные Благие, значит, королева потешалась над моими поношенными платьями, когда никто не слышал. Бросала разъяренные взгляды исподтишка. Приказывала охранникам пускать в ход магию, чтобы после ее ухода толкать меня, ставить подножки и делать из меня посмешище — точно так же, как в тот давний день на мосту, когда я «нечаянно» свалилась в реку.
Но я уже не та шестнадцатилетняя девочка, какой была в день своего отъезда. Я отказывалась такой быть.
— Спасибо, Брес… — Я подняла голову. — За то, что помогли мне пройти через тренировки.
Он сжал губы. Старый фейри огляделся, но мы были одни. Все остальные ушли праздновать и отдыхать со своими семьями.
— Что случилось с Андерхиллом, Каллик?
Мои внутренности превратились в лед, но я предвидела, что он будет меня допрашивать.
В том и заключалась сложность. Брес давным-давно дал клятву Благому двору и Андерхиллу; если у него появятся серьезные опасения или подозрения по поводу случившегося, он обязан будет передать информацию королю. Значит, надо убедить его, что я тут ни при чем.
— Вы что-то узнали? — спросила я.
Он прищурился.
— Жрица вонзила клинок с твоей кровью в землю. Почему?
Я облегченно вздохнула.
— Вы тоже это видели?
Брес наклонился ко мне.
— Расскажи, что ты видела. Что там случилось?
Я покачала головой. Богиня, я не хотела это делать. Я дала клятву защищать моего короля и Андерхилл.
— Не знаю, — честно ответила я хотя бы на вторую часть его вопроса. — Жрица… После того, как она меня кольнула… Думаю, она сама поранилась.
Как только ложь сорвалась с моих губ, мне захотелось блевать. Я пожала плечами, чтобы скрыть беспокойство.
— Потом она воткнула клинок в землю. Остальные стояли позади нее, вряд ли еще кто-нибудь это видел. Я не хотела ничего говорить… Она же Жрица. Кто мне поверит?
Я старалась не переигрывать. Брес знал меня лучше, чем кто-либо другой, он знал, что я паршивая лгунья. Хотя я как можно ближе держалась правды, на его лице промелькнуло сомнение.
Я придвинулась ближе.
— Вы видели, куда она девалась? Она как будто растворилась после того, как все произошло. Повернулась и просто… исчезла, как не бывало.
Брес поджал губы.
— Она умеет исчезать. И нет, никто не знает, куда она девалась.
— Я не знала, должно так быть или
