но поговаривают, что от криков, несущихся со сцены, до вторых рядов долетают брызги. Думаю, воздержусь от такой награды и сяду как можно дальше. До начала еще пятнадцать минут, а уже слышны возгласы быстрее свалить. Я же, прикрыл лицо рукой, облокотившись на ручку и стал ждать неизбежного.
Спустя два часа объявили перерыв. Все ломанулись к выходу, не желая здесь находиться и секунды. Большая часть пошла в буфет, я же держал курс в туалет, выпить вторую двухсотку, тихо лежащую у меня в сумке. Зашел в кабинку, открыл сумку и за два глотка выпил содержимое. Небольшое облегчение обволокло мое тело, голова перестала болеть от не заканчивающийся болтовни. А на душе стало в разы легче. Во второй половине совещания будут подводить итоги о самых выделившихся цехах, как с плохой, так и с хорошей стороны. Надеюсь, меня, как всегда, обойдут стороной.
Положив бутылочку обратно в сумку, поправил одежду вышел из кабинки. Вымыл руки, посмотрел уставшим лицом в зеркало. И с желанием все бросить вернулся в зал. Только уже сел у самого выхода, чтобы сразу уйти, как все закончится.
Через десять минут люди снова нехотя, с отвращением на лице стали возвращаться и рассаживаться по местам. Все прекрасно знают и понимают, как бы не хотелось сидеть и слушать, иначе оно не закончится. Со стороны я наблюдаю происходящее, как зритель в кино, задавая себе вопрос: “Почему тогда не уволиться?”. Это же так просто. Будут обещать надбавки и льготы. Более приятные условия. Реальность же такова — это просто условность. Результат им известен и его не изменят любыми уговорами. Так почему никто не уходит? Не встает и не говорит: С меня хватит! Я устал это слушать! Я ухожу!
Ответ прост донельзя. Кому нужен заводчанин-алкоголик на пороге смерти, хотя ему всего-то в районе пятидесяти. Проработавший всю жизнь на заводе, в то время как весь остальной мир оторвался на лет тридцать вперед, а он застрял в прошлом. Я это понимаю, они это понимают. Поэтому сидят и выслушивают. Заглушая осознание реальности и истины алкоголем.
Оставшаяся половина совещания прошла довольно спокойно. Мой цех назвали одним из лучших. Что неожиданно меня удивило. На секунду даже проскочила мысль, что не зря работал всю жизнь, дабы сейчас услышать слова похвалы. Каждый раз удивляюсь, на сколько легко затуманить человеку мозг, особенно если он немного пьян. Но многих это устраивает, и они попадают в грань иллюзий и обмана. Чувствуя ложную важность. А большего и не получат. Так может и мне поддаться этому.
После совещания зашел в свой офис подписать бумаги, да и просто посмотреть, все ли на месте. На столе лежала небольшая стопка документов. Взял ее в руки и быстро пролистал, найдя договоры устройства на работу. В этот раз ко мне прислали по распределению двух бывших зеков и одного наркомана. Подписал и понес к секретарше.
— Вот трое новичков. Занесешь в место них завтра в бухгалтерию на подпись. Не нужны проблемы на пустом месте, — смотря на ее продолжил. — И ставлю сотку на то, что наркоша покинет нас через полгода, — сказал я.
— Вы как-то много берете, Валентин Сергеевич. Три месяца, и его вынесут вперед ногами. — С ехидной улыбкой высказала свой вариант.
— Даже так. Я как понимаю, ты согласна? — сдерживая серьезность тона ответил я.
— Представляешь, наш цех признали лучшим на этом совещании. Знай, что это твоя заслуга, если бы не ты, то нас там не было. Думаю, напишу на рассмотрение начальству, о повышении зарплаты. Ты это заслужила, — c гордостью закончил я.
— Спасибо вам, Валентин Сергеевич, — чуть напрягшись, поблагодарила она.
Мы пожали друг другу руки и разошлись по своим делам.
Сегодня можно и отметить. Зайду в магазин и возьму пива. К нам сегодня приезжает ее сестра. От одного пива мне ничего не будет. Они и не заметят. На выходе снова приложил пропуск, прошел через детектор и открыл сумку. Охранник проверил сумку и разрешил идти. Зашел в ближайший магазин, взял литр пива и пошел к кассе. Последние минуты перед открытием самые сложные. Длятся дольше чем все прошлое время. Наконец выйдя из магазина, прошел дальше, где свет фонарей заканчивает свои полномочия. Отвинтил пробку и залпом выпил всю бутылку.
Только после этого пришло осознание наихудшей ошибка в моей жизни. Водка, выпитая ранее и мой организм напомнили мне, что я не молод. Меня накрыла так, словно ноги превратились в вату, а небо давило сверху, пытаясь вбить меня в землю. Глаза практически не видели в темноте все расплывалось в метре от меня. Память накрывало черной пеленой. Моментами совершенно не понимал, когда успел пройти тот или иной отрезок дороги. Благо знал местность как свои пять пальцев. Мне оставалось перейти деревянный мост, пролегающий через небольшую канаву. Проблема заключалась в том, что мост был скользкий от наросшей тины, так еще только с одной лампой на нем. Вариантов не было, и я пошел через него. Успокаивала мысль, что на другой стороне до дома рукой подать. Как вдруг моего затылка что-то коснулось, и лицо с силой ударилось о деревянные перила моста…
Снова провал в памяти. Глаза у меня закрыты, видимо до дома я дошел. Чувствую лицом тепло, а затылком мягкую подушку. Хотя бы сидеть и слушать треп не пришлось. Но звуки, услышанные вокруг, насторожили меня. Слышу стон мужика и плач женщины возле уха. Правая сторона лица мокрая и щиплет. Четкость мыслей вернулась. Только вот я не чувствую рук и ног. Запах пота сменился на запах медикаментов, а будильник на пищание прибора жизнеобеспечения. В этот момент глаза резко перехотелось открывать. Решил досчитать до десяти. Может все это сон.
…Восемь…
Девять…
Десять…
И медленно начал раздвигать веки.
Сон оказался явью. Это была больничная койка. Возле меня сидела жена, не переставая плакать. Как оказалось, я и вправду не могу пошевелится. В этот момент зашел врач и подошел к моей кровати. Увидев, что я проснулся, поспрашивал, как самочувствие, при этом, постоянно не отвечая на главный. С отчаянием на лице, вновь повторил вопрос:
— Доктор, прошу вас, скажите, почему я не могу пошевелиться?
Он посмотрел на меня, потом перевел взгляд на жену. Та кивнула из стороны в сторону. Только после этого, вздохнув, он начал говорить:
— Вы парализованы. У вас сломаны шейные и поясничные позвонки. На вашем лице двадцать пять швов. Раздроблены два ребра с одной стороны. Вы упали с моста. Валентин Сергеевич.
Вот это хладнокровность, точно говорит подобные вещи
