Игорь Марков
Требуются плотники
Рассказ
Выписка из протокола II Съезда Советов Союза ССР
от 25 января 1924 года
Идя навстречу желанию, заявленному многочисленными делегациями и обращениями в ЦИК Союза ССР, и в целях предоставления всем желающим, которые не успеют прибыть в Москву ко дню похорон, возможности проститься с любимым вождём, Президиум Центрального Исполнительного Комитета Союза ССР постановил:
1. Гроб с телом Владимира Ильича сохранить в склепе, сделав последний доступным для посещения.
2. Склеп соорудить у Кремлёвской стены, на Красной площади, среди братских могил борцов Октябрьской революции.
Председатель II Съезда Советов Союза ССР М. Калинин
Секретарь II Съезда Советов Союза ССР А. Енукидзе.
Вождь мирового пролетариата Владимир Ильич Ульянов (Ленин) умер 21 января 1924 года в 18 часов 50 минут в усадьбе Горки Подольского уезда Московской губернии.
Уже прошло шесть лет с тех пор, как большевики отменили старорежимный юлианский календарь, а вместе с ним заодно и все церковные праздники, но народные приметы и российский климат коммунистическим декретам не подчинились – крещенские морозы 1924 года сковали Москву в положенный срок.
Алексей, засунув озябшие руки в карманы ветхого пальто, торопился домой. С работой сегодня опять не повезло. Пока собирался, на вакантное место уже взяли своего человека.
– Привет, Круглов, – окликнул его знакомый голос.
Таня стояла на другой стороне улицы и махала руками. Если бы не красные варежки и румяные щёки, то он и не заметил бы её на фоне большого сугроба в белой шубке, пуховом платке и валенках.
– Привет, – ответил Алексей и перешёл через дорогу.
Девушка ему давно нравилась. Он даже мечтал жениться на ней, но не решался сделать предложение: стабильной работы в Подольске нет, «Зингер» после революции стоит заколоченный, а на временную шабашку двух младших сестёр и молодую жену вряд ли прокормишь. Лёшины родители умерли от «испанки» в конце 1919 года, оставили его в семнадцать лет главой семьи.
Таня Хохлова о замужестве всерьёз пока что не думала. Её маленькая красивая головка была плотно забита мыслями о комсомоле, Маяковском и светлом будущем. Не смотря на мороз, девушка стащила зубами варежку и по-мужски протянула руку. Алексей мягко, стесняясь своих окоченевших пальцев, пожал её маленькую тёплую ладошку.
– Есть работа, – строгим голосом партийного руководителя сказала Таня. – Нужна?
– Очень, – сказал Алексей. – А что нужно делать?
– Требуются плотники.
– Тебе?
– Дурак ты, товарищ Круглов, мне-то они зачем… Мавричев бригаду на стройку собирает. Ударный заказ на три дня. В Москве. Оплата сдельная, плюс горячее питание на объекте. Инструмент выдадут, спецодежда своя.
– Какая ещё спецодежда?
– Да я откуда знаю? Так Мавричев сказал. Ты же плотник – тебе виднее, какая у вас спецодежда.
– Так я же не плотник.
– Ну и что? Тебе что, деньги не нужны?
– Нужны.
– Ну вот. Скажешь, что плотник. Топором махать любой дурак умеет. Даже Христос плотником был. Я бы и сама пошла, но Мавричев сказал, что работа только для мужиков. Люди нужны крепкие, политически грамотные, толковые и обязательно – непьющие. Короче, ты подходишь!
– Ну, а если там спросят?
– Чего спросят?
– Ну, бумагу какую-нибудь показать, что я плотник.
– У тебя, Круглый, что, от холода мозги замёрзли? Какие у плотников бумаги? Ты же по моей рекомендации пойдёшь. Как представитель от нашей ячейки. Зря что ли Мавричев над нами шефствует.
– Я же не из вашей ячейки.
– Вот заладил «ваш – не ваш, спросят – не спросят». Я ему дело государственной важности предлагаю, а он мнётся, как буржуй на сковородке.
Таня любила сильные выражения, особенно в диспутах на общественно-политические темы. Ей нравилось наблюдать, как оппонент сбивается и теряет равновесие от её быстрого и точного интеллектуального выпада. Но, увлекаясь, она иногда путала слова и окружала собеседника не совсем понятными смысловыми конструкциями. Алексей решил не углубляться в анализ последней фразы и просто спросил:
– А что строить-то?
– Склеп.
– На кладбище?
– Лучше… На Красной площади.
– В Москве?
– Конечно в Москве. А ты думал, где? Не у нас же на Красной горке. Там народ по большей части просто так лежит, безо всяких таких премудростей. – Таня насмешливо перекрестилась, махнув на уровне живота красной рукавичкой.
– А кому же тогда склеп строят? – спросил Алексей.
– Ленину…
– Какому Ленину? Владимиру Ильичу?
– Ну а какому же ещё. У нас один пока что Ленин.
– Он же, говорят, в Горках живёт?
– Уже не живёт. На днях помер. В «Правде» написали: от кровоизлияния в мозг. Ты что не читал?
Алексей отрицательно мотнул головой.
– Плохо, – сказала Таня. – Не следишь за политической обстановкой. – Затем, понизив голос и машинально оглянувшись, добавила: – Но люди болтают, что он не от этого помер. Так, говорят, специально придумали, чтобы народ не волновать… Вроде бы, он вообще уже полгода назад как скончался от ядовитой пули. Его в замороженном виде хранили, ждали подходящего момента, а теперь решили закопать.
– Зачем?
– Ну, не знаю, он же вождь всё-таки… Может быть, оттаивать начал.
– В такой сильный мороз?
– Мороз – не мороз. Я-то откуда знаю, Лёшенька, дорогой ты мой… Я же не народный комиссар. У них в правительстве без меня есть кому такие вопросы решать… Короче, говори: согласен или нет? Что Мавричеву передать? Только прямо сейчас надо ехать, а то место займут.
Деньги были нужны, они вообще-то и всегда были нужны, но сейчас особенно: сёстры подросли, заневестились – платья нужны, ботинки, ну и всё-такое прочее по мелочам.
– Еду, – решительно сказал Алексей.
– Тогда беги на поезд, а я к твоим зайду, скажу, чтобы сегодня не ждали.
Председатель Совета народных комиссаров так долго болел, что соратники по коммунистической партии ещё с осени начали готовиться к трагическому финалу и обсуждать детали траурной церемонии.
Тема смерти всегда волновала большевиков. Работа профессионального революционера не меньше, чем пожарного или полицейского, связана с риском для жизни, но в отличие от них борец за свободу надеется, что заключительный эпизод его биографии произойдёт эффектно с необходимыми торжественными атрибутами. Смерть на больничной койке далеко не так красива, как на баррикадах под красным знаменем, но и она при правильной сервировке тоже может быть достойно представлена.
Члены Политбюро активно спорили и наперебой высказывались, что делать с покойным вождём. В импровизированном конкурсе креативных идей победил товарищ Сталин – верный друг и преданный ученик. Сделанное им предложение было по-революционному новым, символичным и инновационным. И если бы душа материалиста обладала правом голоса, то, возможно, партийцы
