— Если бы я был охотником за головами, я бы на хрен перестрелял кучу людей.
Он закончил корябать на бумажке и отдал ее мне.
— Тебе, наверно, трудно поверить, но в детстве я в некотором роде был не от мира сего.
— Нет!
— Ага. Я был типа… отверженного. Потому обычно большую часть времени проводил, беседуя со Споком. Спок и я, мы посылали друг другу зашифрованные записки.
— Ты имеешь в виду Спока из «Звездного пути»?
— Ага. Вот же был чувак. Черт возьми, да мы со Споком были неразлучны. Годами каждый день занимались этой шифровкой. Только наши коды были потруднее. Этот-то слишком легкий. Тут просто набор схожих букв с кое-каким сверхдерьмом, которого тут полно. «Красное, зелень и синева. В «Клушке в Лукошке» ключ ждет тебя».
— Я знаю «Клушку в Лукошке», — заявила я. — Это как раз за залоговой конторой.
В красный, зеленый и синий цвета были выкрашены мусорные контейнеры в «Клушке в Лукошке». Зеленые и синий предназначались для бумаги и алюминиевой фольги. А большой красный собственно для мусора. Я была готова поспорить на вознаграждение за задержание, что следующий ключ был в красном баке.
В двери показался второй мужчина. На нем ловко сидели «Докерс»[5]и обтягивающая рубашка на пуговицах. Он был ниже Суита. Должно быть, пять футов и девять дюймов. Он был тоньше и абсолютно лысый, словно безволосый чихуахуа с добрыми карими глазами, спрятанными за толстыми очками, и ртом, который казался слишком широким и чувственным для его маленького узкого лица и небольшого носа пуговкой.
— Что происходит? — спросил он.
— Это Стефани Плам, — пояснил Салли. — Та, насчет которой звонила Лоррейн.
Мужчина протянул руку:
— Грегори Стерн. Все зовут меня Сахарок.
— Мы с Сахарком делим квартиру, — пояснил Салли. — И вместе в одной группе.
— Я в группе на правах шлюшки, — уточнил Сахарок. — А иногда пою.
— Всегда хотела петь в группе, — поделилась я. — Только я не умею петь.
— Спорим, сумеешь, — произнес Сахарок. — Готов биться об заклад, ты будешь великолепна.
— Тебе бы лучше пойти одеться, — обратился Салли к Сахарку. — А то снова опоздаешь.
— У нас сегодня концерт, — пояснил Сахарок. — Свадебное торжество.
Надо же!
* * *
«Клушка в Лукошке» обитает в Гамильтоне. Закусочная поселилась в бетонном кубе с окнами на три стороны. И больше всего прославилась не выдающейся кормежкой, а гигантским вращающимся цыпленком, насаженным на тридцатифутовый флагшток, надежно установленный на стоянке.
Я въехала на означенную стоянку и остановилась поближе к красному мусорному баку. Температура в тени была сто градусов по Фаренгейту[6]со стопроцентной влажностью. Люк моего автомобиля был открыт, и когда я припарковала машину, то почувствовала всю тяжесть жары, обрушившейся на меня. Может, когда я найду Новики, то отрегулирую кондиционер или проведу несколько дней на пляже… или, возможно, уплачу за квартиру и смоюсь в отпуск.
Я прошла к мусорному контейнеру, размышляя о том, как уладить дело с ланчем. Две порции цыпленка плюс бисквит, салат с капустой и грандиозная порция содовой — вот было бы здорово.
Я заглянула через край бака, невольно задохнулась и отшатнулась на несколько футов назад. Большая часть мусора была в мешках, но некоторые треснули и извергли внутренности, как раздавленные на дороге несчастные животные. Зловоние от гниющих овощей и омертвелых цыплят перевалило за край мусорного контейнера и заставило меня пересмотреть планы насчет ланча. А также навело на мысль, не сменить ли работу. Ни за что не соглашусь рыться как бездомная в этих отбросах в поисках глупого ключа.
Я вернулась в машину и позвонила Эдди Кунцу с сотового.
— Я расшифровала записку, — сообщила я ему. — Сейчас я у «Клушки в Лукошке», и где-то здесь другой ключ. Думаю, тебе лучше подъехать и посмотреть самому.
Полчаса спустя Кунц въехал на стоянку. Я сидела в машине, хлюпая третьей по счету гигантской диетической кокой, и обливалась потом. Кунц круто смотрелся в своем новом спортивном практичном автомобиле с кондиционером фабричной установки. Он сменил одежду с боксеров с пятнами от пота, в которых был сегодня утром, на черную сетчатую майку, черные шорты из спандекса, которые не очень-то прятали Мистера Бугристого, две золотые цепи на шее и совершенно новенькие кроссовки, на вид размера 42.
— Ишь ты, какой нарядный, — заметила я.
— Надо поддерживать имидж. Не люблю разочаровывать цыпочек.
Я вручила ему расшифрованную записку:
— Следующий ключ в красном мусорном баке.
Он прошествовал к контейнеру, сунул голову за край и отскочил.
— Жуткая вонь, — прокомментировала я. — Может быть, захочешь надеть старье перед тем, как лезть туда.
— Ты что, чокнулась? Я не буду копаться в этом дерьме.
— Это твоя записка.
— Ага, но я нанял тебя, — напомнил Эдди.
— Ты не нанимал меня для серфинга по мусорным бакам.
— Я нанял тебя найти ее. Это все, что я хочу. Я просто хочу, чтобы ты нашла ее.
У него на шортах было два пейджера. Один из них просигналил и высветил сообщение. Он прочитал его и вздохнул.
— Цыпочки, — пояснил он. — Никогда не оставляют в покое.
Точно. Наверняка, это была его мамаша.
Он сел в машину и сделал пару звонков. Когда закончил говорить, то повернулся ко мне.
— Ладно, — сказал он. — Все будет в ажуре. Все, что ты должна сделать, это побыть здесь и дождаться Карлоса. Я бы остался, но у меня есть другие дела.
Я понаблюдала, как он уезжает, потом повернулась и обвела взглядом стоянку.
— Эй, Максин, — прокричала я. — Ты здесь?
Если бы на ее месте была я, то точно бы захотела увидеть, как Кунц плещется в мусоре.
— Послушай, — снова заговорила я, — это была хорошая идея, но она не сработала. Как насчет того, чтобы позволить мне купить тебе парочку порций курятины?
Максин не показала признаков жизни, тогда я села в машину и подождала Карлоса. Спустя двадцать минут на стоянку въехал безбортовой грузовик и выгрузил ковш экскаватора. Шофер привел в движение ковш, развернул в сторону бака и поддел им дно контейнера. Бак медленно накренился, рухнул на асфальтовое покрытие и остался лежать там как большой мертвый динозавр. Мусорные мешки стукнулись о землю и взорвались, стеклянная банка звякнула об асфальт, прокатилась между мешками и остановилась в нескольких футах от того места, где я стояла. Кто-то фломастером написал на дне банки слово «ключ».
