созданы переводчики.
— Ну да, — он почесал затылок.
— Как я возьму записку в сон и как она заберёт ее с собой?
— Лист заколдован. Пока получилось такое только с этим листочком, с вещами — нет.
— С кем-то переписываешься через сны?
— Нет, — он закатил глаза, — Я вообще не уверен даже в том, что с листом получится. Но если получится, то и с моей задумкой должно получится. Хочу, что бы Эв и Аня во сне виделись. Я создал заклинание для мага жизни, что бы она заколдовала обычное золотое кольцо, у Ани такое есть. Я таким же заклинанием и тоже магией жизни заколдую кольцо Эванса и пускай во снах резвятся.
Это все хорошо, только тогда и Анабель будет не зачем приходить ко мне.
С Эвансом все ясно, а вот принц как переносит потерю пары? Да, пара не настоящая, но чувства его были не выдуманными, не навязанными. Он действительно любил Солу, точнее ее образ. Держится он очень хорошо. Даже и не скажешь по нему, что у него что-то случилось. Выдает его только работа. Точнее полное погружение в нее. Она его спасение сейчас.
У нас сейчас затишье. Никто больше не проникает в замок и не связывается с нами, как будто не потеряли своего сильного соратника.
На границах укрепление, отец вызвал всех солдат, что свободны сейчас в империи. Пока что там тоже все тихо.
Академии закрыли, все разъехались по домам, профессора по боевой магии тоже на границах, другие же кто отправился с ними, кто ставит защиты на самые крупные города, куда эвакуируют всех людей.
Народ оповещен на счёт жетонов, все работники спецслужб лично объезжали деревни и села, в городах же оповестили в газетах и отправили их раздавать молодых парней, что криком и шумом привлекая внимание к объявлению.
Олафа и Рича я отправил к отцу, то, что они с ним и его командой даёт мне уверенность, что они останутся живы. Помощники отца профессионалы, хоть они и будут в самой гуще событий, но своим умереть не дадут. Там есть отличные военные целители, которые действуют быстро и четко, никто от них мертвым не уходил.
Маркус и Рендед так и не вернулись. Где они и что с ними мы не знаем. Лишь бы выжили, с остальным разберёмся. Шесть лет в одной команде дают о себе знать. Хоть я и держался в стороне, но я все равно к ним прикипел.
Спать я спешил, впрочем, как все последние две недели.
Она пришла снова, только почему? Ведь наша парочка уже общается во снах. Неужели захотела увидеть меня?
Невероятно красивая, аж дыхание перехватывает от одного вида, а сердце начинает метаться, как в клетке.
И она так спит с другим мужиком? В этом короткой майке и микроскопических шортах?
Ревность затмила глаза черным дымом, а в ребра вставили ножи. Как она может так спать не со мной? С другим, мать твою, мужчиной!
Только сейчас в полной мере я осознал, что это не моя женщина, а чужая. Другому принадлежит, вот этому, чей запах на ней. Противный запах, что заставляет морщиться, что-то кислое с гнилью.
Нет, такой запах ей не идёт.
— Прости, я не думала, что мы увидимся, — она обняла себя руками, пытаясь закрыться.
Получилось, мягко говоря, плохо. Грудь поднялась и выглянула из выреза маечки. А твердо говоря, у меня стало чертовски твердо в штанах.
Похоть и ревность — это плохой коктейль. Если я останусь здесь, то точно сорвусь. Даже руки ходуном ходят, хотят быстрее добраться до бархатной молочной кожи.
За грудиной ураган из разных чувств и эмоций. Полнейший сбой, почти потеря контроля. Такого ещё не было. Так сильно грудь не рвало, все, что я испытываю сейчас, там не помещается. Кто-то внутри вонзил свои когти мне в сердце и лёгкие. Кто-то играет на моих жилах, как на струнном инструменте. Кто-то сжимает мой позвоночник. Все смешалось и я не знаю, что делать.
Я так и стою, тупо смотрю на нее, осматривая каждый сантиметр ее тела. Притронуться не смею, даже боюсь, что за этим последует.
Длинные ноги, по которым срочно нужно провести ладонями, снизу вверх и перейти на округлые бедра, что так заманчиво покачиваются, пока она медленно подходит. Тонкая талия, которая поместится в моих ладонях и грудь с торчащими сосками через тонкую ткань маечки. Черт, сосочки я бы с радостью всосал и поиграл с ними языком. Даже кисти ее рук, как произведения искусства, тонкие запястья и длинные пальчики. Шея такая хрупкая, с тонкой синей венкой, что бьётся с сумасшедшей скоростью. Острый подбородок, пухлые, яркие губы, их бы целовать и целовать, что б ещё больше припухли, аккуратный носик и нереальные омуты глаз, которые засасывают тебя, как водоворот и ты не сопротивляешься. Тонешь, тонешь и даже не пытаешься выбраться.
— Тебе попросил передать принц, — прохрипел я.
— Что это? — она нахмурилась и потянула руку к записке.
Лёгкое, невесомое прикосновение пальцев и по моим венам потек ток, а она вздрогнула.
Я резко поднял взгляд с наших рук на ее лицо. Глаза округлились, язычок пробежал по губкам, что приоткрылись, румяная и взъерошенная она глубоко дышала, от чего ее упругая грудь высоко поднималась.
Перехватив ее запястье, почти не прикасаясь, но руку было не разжать, я притянул её к себе. Анабель врезалась в мою грудь и тихо пискнула от неожиданности. Свободная рука уперлась в мой торс и она запрокинула голову, что бы видеть мое лицо.
Я стоял словно каменный, не отводил взгляд от ее глаз, в которых читался небольшой испуг вперемешку с любопытством.
Все на что меня хватило, так это крепко обнять ее за талию, отпустить запястье и зарыться второй рукой ей в волосы.
Чуть не застонал от наслаждения, как давно я не трогал эти шелковистые пряди. Но тогда было все по другому, не было этого бешеного притяжения, просто красивые пряди и все.
Мы стояли и смотрели друг другу в глаза, я прижимал её к себе, чувствуя каждый изгиб ее
