Весомый вклад в исследование Омана внес лейтенант Английской Ост-Индской компании Джеймс Реймонд Уэллстед. Известно, что родился он в 1805 году. В 1828–1829 годах состоял секретарем сэра Чарльза Малкольма, суперинтенданта (управляющего) Бомбейского флота. В 1830 г. был назначен вторым лейтенантом на судно «Palinurus», занимавшееся в то время топографией Акабского залива и северной части Красного моря. В 1833 г. перешел в распоряжение капитана Стаффорда Хэйнса, принявшего командование этим судном и получившего задане тщательно, насколько можно, изучить южные и юго-восточные земли Аравии, подвластные тогда Оману. В мае 1833 г. он впервые посетил Маскат. Провел там месяц. Сходил морем на Ормуз. В очередной раз появился в Маскате в ноябре 1835 г., имея задание проследовать оттуда вдоль всего Оманского побережья.
Покинув Маскат, побывал в Калхате и Суре, в Билад бану бу ‘али и Билад бану бу хасан, то есть в даирах (местах обитания) этих племен, а также в Бидйа, Ибре, Низве и Джабаль-эль-Ахдар.
Возвратившись в Низву, намеревался добраться до Эль-Дир’иййи, столицы ваххабитов в Неджде. Однако осуществить задуманное им не смог, так как английский агент в Маскате наотрез отказался профинансировать данное путешествие. К сведению читателя, ваххабиты – это последователи религиозно-политического течения в исламе, возникшего в Аравии в середине XVIII века на основе учения Мухаммада ибн ал-Ваххаба, призывавшего к очищению ислама от поздних наслоений и нововведений и возврату к его первоначальной чистоте.
Подцепив в Низве лихорадку, горячку-трясучку в речи бедуинов, вынужден был возвратиться на побережье, в Эль-Сиб, некогда второй после Маската центр судостроения в Омане. Выздоровив, отправился через Барку, Мисану и Эль-Сувайк в Ибри, где видел «ужасные разрушения», учиненные ваххабитами во время их набегов на земли Омана. Пройдя через Сухар, побывал в Эль-Бурайми и на «Пиратском берегу».
В апреле 1837 г. возвратился в Маскат. Собирался предпринять еще одно путешествие по Оману. Но в очередной раз заразился лихорадкой. Будучи в бреду, выстрелил себе в рот. Остался жив, но пуля серьезно повредила верхнюю челюсть. Курс лечения проходил в Бомбее. Поправившись, вернулся на родину.
Полковник Сэмюэл Баррет Майлс, британский политический агент в Маскате, проработавший в Омане более десяти лет (1874– 1885), автор одной из лучших, на взгляд автора этой книги, работ по истории и этнографии Омана, считал лейтенанта Джеймса Уэллстеда человеком, внесшим большой вклад в пополнение знаний европейцев об этой стране. Высоко отзывался о карте Омана, составленной лейтенантом. Говорил, что в то время она была наиболее точной и полной, и заслуживавшей доверия.
Путешествуя по Оману, Джеймс Уэллстед, помимо главной задачи, поставленной перед ним руководством Английской Ост-Индской компании, по подробному описанию побережья, с акцентом на прибрежные города-порты и гавани, увлеченно интересовался обычаями и традициями коренных жителей этой страны, племенами Омана и местами их расселения. Будучи одним из немногих европейцев, кому удалось проникнуть в земли Внутреннего Омана, он первым из них подготовил карту этого района и нанес на нее практически все его важные населенные пункты.
Направляя лейтенанта Уэллстеда с поручением исследовать Оманское побережье, руководство Ост-Индской компании имело целью воспользоваться собранной им информацией и определить лучшие места для создания на том побережье угольных станций для кораблей своей специальной эскадры по контролю за судоходством на торговых путях у Южной Аравии.
Задание, порученное ему, Джеймс Уэллстед выполнял во время правления в Омане сеййида Са’ида ибн Султана. Принял он офицера английского флота тепло. Посоветовал самый безопасный, на его взгляд, путь передвижения. В память о встрече подарил ему мечь с золотой рукояткой и чистокровного арабского жеребца неджской породы. Предоставил в его распоряжение нескольких бедуинов-проводников с верблюдами и двумя борзыми, и вручил рекомендательные письма, адресованные шейхам племен, по землям которых пролегал дальнейший путь исследователя, – с обращением к ним насчет оказания помощи и содействия «отважному и любознательному инглизу».
Джеймс Уэллстед, вспоминая о своих встречах и беседах с сеййидом Са’идом, называл его «образцом цивилизованного восточного правителя». Отмечал повышенное внимание и заботу сеййида Са’ида по отношению ко всем селившимся в Маскате торговцам.
Рассказывая о самом Маскате, величал его городом многоконфессиональным, где жили, бок о бок, арабы и персы, индусы и курды, афганцы и белуджи, представители многих культур и конфессий, где все они, мусульмане и евреи, индуисты и христиане, имели свои мечети, синагоги и храмы. Упомянуд Уэллстед, повествовуя о «земле оманской», и о том, что в 1828 г. сеййид Са’ид предоставил убежище большой группе евреев, бежавших в Оман от притеснений и гонений Дауда-паши в Ираке.
Делясь впечатлениями о проживавших в Маскате «иноземных коммунах», писал, что афганцы вели замкнутый образ жизни, и держались в стороне от других. Белуджи, напротив, легко сходились со всеми, и пользовались уважением среди оманцев; служили наемниками в гвардии сеййида Са’ида. Персы занимались в основном торговлей: продавали на рынках ткани в кусках, кофе, кальяны и розовую воду. Имелись среди них и искусные кузнецы-оружейники, ковавшие мечи и изготавливавшие фитильные замки для ружей. Брачные союзы между собой, замечает Уэллстед, персы и арабы заключали крайне редко, а вот белуджи, напротив, брали арабок в жены часто. Коммуна индусов являлась в Маскате самой многочисленной. Их там жительствовало больше, чем где-либо еще в Аравии. Им разрешалось сжигать мертвых и исполнять другие обряды. Что касается евреев, то, в отличие от Египта, скажем, или Сирии, или соседнего с Оманом Йемена, никаких отличительных знаков на одеждах они не носили. Не должны были селиться в отдельных кварталах в городах, как в Йемене, и уступать мусульманам дорогу на улицах, уходя влево, как в Персии и в других землях в Аравии. В Маскате евреи занимались ювелирным делом, обменом денег и предоставлением ссуд торговцам, а также изготовлением хмельных напитков, которые сбывали втихую матросам заходивших в порт иностранных кораблей.
Такое же большое, как в Маскате, количество чужеземных общин и коммун, наличествовало, по словам Уэллстеда, еще только в двух местах в Омане – в Сухаре и Суре.
Жители Внутреннего Омана, рассказывает Джеймс Уэллстед, кочевники-бедуины и горожане, контрастно отличались друг от друга. Бедуины были людьми энергичными и жизнерадостными. Передвигались по городам, когда навещали рынки тамошние, вооруженными, с головы до ног. К въезным воротам, у которых оставляли своих верблюдов, приближались, восседая на них, гордо и величаво, непременно скрестив ноги. Именуя себя арабами истинными, свято чтили честь и достоинство их рода и племени, свою первородную, как сказывали, чистоту. Особенно, если история племени уходила корнями в седое прошлое, и рождением своим племя обязано было «арабам чистым», потомкам Кахтана, внука Сима, одного из сыновей Ноя. Оседлое население, жителей городов и поселений, называли «узниками стен», людьми несвободными.
