Так мы и уснули — мечтая каждый о своём.
И всё же.
Кое-что меня напрягло. Если эта Вивид так рвалась убить Героя, то почему не напала где-то в дороге? Мы ожидали засады, едва разобьём лагерь или спешимся, но что мешает ассасину метнуть кинжал в движущуюся цель с расстояния, скажем, метров в десять? Если ещё и яд туда добавить, чтобы наверняка — у цели никаких шансов. От серьёзных веществ я эликсиров не припас, не тот уровень. Тогда зачем? В чём смысл УБИЙЦЕ открыто атаковать вооружённую группу во главе с Героем?
Выходит, Вивид просто получила приказ, которому была не в силах противиться. Её вынудили пойти на убийство, но способ оставили на её усмотрение. Она могла придумать кучу вариантов окончить жизнь одного конкретного человека, но выбрала самый глупый и рискованный. Вывод: она пожертвовала жизнью, чтобы защитить и Героя, и её сестру.
Но тогда встаёт другой вопрос. Коль всё так радостно, то какого чёрта она ударила в поставленный Крисом щит? Я ведь точно видел, как он треснул. Неужели Вивид не была единственной? Хотя забудьте, это я так плохо пошутил. Если церковь захотела избавиться от кого-то, она не ограничиться одним, пусть и одним из лучших, ассассином. Будут и другие. Она не хотела, чтобы её сестра погибла какой-то более страшной смертью?
Церковь, выходит, ведёт свою игру, не согласованную с нами. А вот это уже совсем не то, на что все договаривались. Нужно срочно связаться со стервой Богиней. Чем быстрее, тем лучше.
На утро мы проснулись, как и ожидалось, подавленные. Крис и Тсу — потому что ситуация поворачивалась в совсем не хорошее русло. Я — потому что до сих пор злился на изменившиеся положение в равновесии. Чёртовы веруны. Так и знал, что подстава будет именно от них. И Гена, скотина, ничего не пишет. В запой ушёл, что ли?
В любом случае, мы оседлали лошадей и рванули в город. Если бы в это время откуда-то из-за кустов выпрыгнули бы культисты, то сразу запрыгнули бы обратно, ибо на наших лицах читалась такая злость и желание убить кого-нибудь ну очень нехорошего, что с их стороны это было бы даже правильным поступком.
Но к счастью или к сожалению, никто не захотел нас доставать. За десять с лишним часов даже стереотипные «разбойники с большой дороги» не появились. Словно сами небеса оградили нас от нежеланных (или нет?) гостей. Так и добрались до города, остановившись перед высоченными воротами. И это просто крепость-бастион, созданная для удержания орды тварей, если такие вдруг прорвут границу. А вот сама Столица… О, это лучше оставить на потом, когда доковыляем до этого цветка королевства.
До гостиницы шли тоже молча, не сговариваясь. Лишь у дверей в свои номера пожелали друг другу спокойной ночи. Тсу, судя по успокоившейся энергии, легла спать почти сразу. А вот Крис долго то ли тренировался, то ли просто баловался со своей маной. Немного узнав его, предположу, что первое.
А я… Ну, во-первых, я положил один из своих кинжалов из сумки под подушку. Во-вторых же поставил сигнальные заклинания-ловушки на дверь и на окна. И даже по всему периметру комнатушки — мало ли, вдруг тут и проходящие сквозь материю волшебники найдутся. Всё-таки три столь странные личности, прибывшие поздно ночью, могли бы кого-то заинтересовать. Жрица, воин и кузнец. Просто чудесная компания!
И, пока я тихонько лежал, размышляя, на кровати, в воздухе поднялся слабенький запах серы. Рыцарь Смерти молчаливо ждал, пока я поднимусь и решу с ним заговорить. Спасибо, что хоть не кашлянул, парень. Скажу Гене, чтобы повысил его. Всё-таки понимающие подчинённые — роскошь, которую крайне тяжело приобрести или заработать. Особенно подчинённые, за голову которых в местной гильдии авантюристов дают от одного миллиона золотых, так называемый эквивалент маленького баронства.
— И всё-таки вы не страшные, — улыбнулся я посетителю.
— Стараемся, господин, — раздался из тёмной маски тяжёлый голос. — Но очень много людей бы с вами не согласились.
— А ты сейчас на посту? — вдруг задал я вопрос.
Рыцарь Смерти отрицательно покачал головой.
— Нет. У меня официальное послание сверху. Лорд Армагеддон просит передать его искренние пожелания успеха в вашем общем деле, — склонился в поклоне посланник.
— Да, ему того же… Что-нибудь по культистам есть? Как решили? — уточнил я.
Рыцарь Смерти замялся, видимо, пролистывая что-то в своей памяти.
— Как вы и просили, их передвинули на последнюю часть пути в Столицу, — ответил он. — Но будьте осторожны, главы Церкви перестали выходить на связь. Есть подозрение, что они нас предали.
— Вот тебе и новое послание для Гены, да и для всего Совета заодно, — вздохнул я. — Жрецы ведут свою игру. Одна из их убийц попыталась ликвидировать Героя и жрицу, что следовала с ним. Более того, эта убийца была сестрой Тсу. Как я полагаю, её заставили выполнить указание. Как известно, приказы ассасинам отдают только сидящие в уютном главном монастыре стариканы. Высшие жрецы. Главы церкви.
— Девушка, что атаковала… Была убита? — спросил Рыцарь.
— Подставилась, — кивнул я. — Хотела даже прикончить спутницу Героя в пылу боя, видимо, чтобы уберечь её от более ужасной участи. Ты же знаешь, насколько умелы инквизиторы.
Рыцарь Смерти кивнул. Показалось, или в его глазах промелькнул лёд?
— Значит, повезло. Иначе бы вы уже сняли первую печать, — как бы невзначай слегка дёрнулось темнокожее существо.
Я вздохнул.
— Ага… Также передай Лорду, что я свяжусь с Богиней, — Тьфу ты, едва не сказал «стерва». — И уже в Столице нужно будет что-то решать.
— Слушаюсь и повинуюсь, — склонился вновь демон, а затем исчез.
А я скинул куртку, оставшись в рубашке, затем вынул из сумки ярко-красную шкатулку, а с шеи снял маленький серебряный ключик. Открыв ларчик, взял оттуда деревянный крест.
В одной руке я уже держал кинжал.
Причинять себе боль тяжело только в первый раз. С десятым, двадцатым, тысячным грань стирается, и ты уже не чувствуешь ничего. Поэтому ручей крови, окрасивший крест в свой цвет, меня не испугал. Скорей наоборот, я ощутил мрачное удовлетворение от оскорбления этой стервы. Но увы, это самый быстрый способ её вызвать. Не в храм же мне посреди ночи убегать, честное слово.
Моргнул — и всё вокруг наполнилось чистым светом, а в ушах запел хор ангелов. Золотые ворота впереди открылись сами по себе, и из них вышла женщина, прекрасней которой нет и не будет на земле. Каждое её движение было полно красоты, а при взгляде в её глаза сердце переполняла радость. О, а эта улыбка, да любой воин убил бы себя, лишь бы ещё раз на неё взглянуть…
Я демонстративно сплюнул, и хор ангелов превратился в яростное шипение и слова проклятья. Да и сама женщина помрачнела, на её прекрасном лице появились морщины, а движения потеряли всю красоту. Лишь её улыбка осталась там, где была — правда, теперь она выражала презрение.
— Чего тебе опять надо?
