что Эвер любит тень, что правильно я его услала туда.
Он все это время молчал. Я вроде чувствовала его взгляд, но боялась повернуться и проверить. Что, если он подумал, подумал да и ушел? Решил побыть со мной в какой-нибудь другой раз? Если я совсем ему не понравилась, раз не хочу разговаривать, если…
– Ты устала, – раздалось над головой. – Сходи лучше к пруду. За мхом.
Я не вздрогнула, я вообще почти никогда не вздрагиваю, – наоборот, замерла с занесенными над разрытой ямой руками. Подняла глаза и увидела Эвера рядом. Он присел на корточки. Забрал мою лопатку. Прищурился, оглядывая землю, а потом решительно копнул ее, с такой силой, что поддел сразу много камней. Они полетели в стороны, в том числе на его штаны. Он и не заметил.
– За мхом? – бездумно переспросила я. Он кивнул.
– Ландыши любят мох. Лучше окружить их им, он будет удерживать воду, если что.
– Если что? – уточнила я. Он улыбнулся.
– Например, если забудешь полить. В лесу почти всегда довольно влажно, ты ведь знаешь.
Я не знала, но не могла сказать. К замковой территории, с противоположной от моря и города стороны, прилегал лес, но туда в основном ходили слуги – за грибами, ягодами, дичью. Меня лес завораживал, я порой просилась с ними и даже тащила на прогулку отца, но все-таки случалось это редко. Я не знала, как, чем лес живет. Всякий раз была уверена, что его сырая, тенистая, зеленая прохлада – чарующая случайность, которую мне повезло застать.
Я кивнула и пошла, ничего не ответив. Но все это время – пока добрела до выложенного камешками водоема, пока нашла место с самыми густыми изумрудными подушками, пока оторвала немного в тех местах, где садовники особо не заметят, – я продолжала думать. Почему все-таки он решил помочь? На его месте я бы радовалась, что меня отослали просто отдыхать в тень. Разве он не должен бояться приближаться ко мне лишний раз?
Проблема гасителей – их поиска – в том и есть. В отличие от остальных демосов гасители часто скрывают клейма. Не хотят быть привязанными к чужому человеку: ведь если попадутся, как Эвер, их могут и заставить, особенно если волшебник высокопоставленный, если помощь ему – вопрос безопасности государства. В наших законах даже прописано: «Каждый гаситель обязан исполнять долг». Это не то правило, за нарушение которого накажут боги, но то, за исполнением которого внимательно следят люди. Матери гасителей или повитухи должны сообщать о появлении таких младенцев сразу. Конечно, это не работает: узы на много лет, угроза смерти от руки сумасшедшего – никто не хочет этого для своего ребенка. Гасители прячутся. Содрать кожу с клеймом нельзя; поверх татуировок и шрамов оно тоже проступит. Даже если отрежешь руку, оно появится на другой, а может и на лице. В детстве я не понимала, как это несправедливо, а еще несправедливее, что ни один другой демос не связан такими ограничениями. В детстве я и заподозрить не могла, к чему само наличие «Закона о долге гасителей» приведет меня. Моего брата. Его друзей. И Эвера.
Я вернулась с ладонями, мокрыми от мшистой тяжести. Зеленые подушечки лежали на них и пахли лесом – удивительно, ведь лес был далеко. Эвер уже разрыл, удобрил и даже полил землю, а теперь просто сидел на корточках и внимательно смотрел на меня. Снизу вверх. Странно. Легкий ветер дрожал в его волосах, взгляд казался оживленным – будто Эверу нравилось то, чем он занимался. Он молча кивнул на ландыши: похоже, смирился, что я не слишком-то разговорчивая. Я сложила мох в траву, сходила за саженцами, принесла их и начала расселять в новом жилище. Эвер аккуратно присыпал каждый землей и снова немного поливал. Потом мы уложили вокруг мох. Все это время между нами висела тишина.
Получилось не так чтобы красиво; ландышам не понравилась пересадка. Они понурили головки и листья, я расстроенно оглядела их и вздохнула.
– Не переживай, – сказал вдруг Эвер. – На новом месте всегда тяжело. Нужно привыкать.
Я медленно повернула к нему голову. Поняла, что он вовсе не о цветах.
– Расскажи о себе, – выпалила я, прежде чем прикусила бы язык. Опять, как с папой, запоздало клацнула зубами. Эвер явно это услышал: на секунду приподнял широкие брови-полумесяцы. – Ну… хоть что-то.
– Что, например? – спокойно спросил он, тоже не отводя глаз. Я не могла понять, неприятно ли ему, и потому терялась.
– Ну… ну… – Теперь прикусить язык хотелось из-за глупости. – Почему ты… не убегаешь, например? Или только задумал побег?
Эвер помедлил, не меняясь в лице. Но потом его губы дрогнули так сильно, будто он вот-вот расхохочется; они даже приоткрылись, и мелькнули зубы – ровные, белые, островатые и крупноватые ровно настолько, чтобы оставаться красивыми.
– Так я тебе и сказал! – фыркнул он, и я невольно улыбнулась в ответ. Мы продолжали друг на друга смотреть. – А если серьезно… нет, Орфо. Нет. Мне некуда идти.
Он опустил глаза и стал выравнивать мох. Я смотрела на его губы, нос, светлые ресницы, пытаясь ко всему этому привыкнуть: было пора. Шумно выдохнула. И требовательно спросила:
– Это почему?
Эвер молчал. Но я уже не могла оставить его в покое.
– Ты… ты что, не хочешь домой? – Это плохо укладывалось в моей голове. – И не расстраиваешься, что твой демос раскрыли?
Что ты здесь, что я здесь, что мы брали друг друга за руки и теперь связаны? Но этого я не произнесла. Эвер снова посмотрел на меня, теперь как-то странно – словно бы с удивлением.
– Я не знаю. – Трудно было угадать, к какому из двух вопросов относится ответ. Или к обоим? – Пока не знаю, многого не знаю, но обязательно пойму. Как и ты.
Это было правдой, я тоже запуталась. Я робко кивнула.
– Что касается демоса. – Эвер поднял руку, поправил волосы – убрал падающую на лоб густую копну. Серьги блеснули. – Не все скрывают его. Я и не думал, что буду это делать. Просто в моем даре никто прежде не нуждался.
– Никто? – Я не поверила. Сорвала пучок травы, стала протирать им руки, даже не замечая, что пачкаюсь только сильнее. – Но говорят, в Физалии в последнее время родилось много волшебников и вообще всегда было немало…
– И там достаточно гасителей. – Эвер кивнул. Звучало невероятно: в нашей-то стране гасителя не найти. – Закон о долге у нас отменили несколько лет назад. Физальские гасители сами решают, помогать ли волшебникам. И большинство отвечает «да» на этот вопрос просто из милосердия. И
