Книга Клим - Дарья Данина

Поняв, что я сдалась, он сел на кровать и сгрёб одеяло, освобождая себе место. Слегка наклонив голову, взял столик-поднос и поставил тот мне на бёдра.

— Приятного аппетита, — сверкнул белоснежными зубами.

Приятного. Куда уж там...

Моя рука дрожала под пристальным и цепким взглядом. Ложка ударялась о зубы и на миг меня посетила мысль о том, что это хорошо, что мои зубы остались целы. Потому что некоторым девочкам повезло куда меньше...

Пока я ела суп, он не сводил меня глаз. Едва заметно ухмыляясь, мужчина сложил руки на широкой груди и, склонив голову к плечу, думал о чём-то своём. Я была уверена, что его мысли мне бы не понравились.

— Когда доешь, мне нужно осмотреть тебя, — негромко произнёс и перехватил мой встревоженный взгляд.

— Что? — едва не подавилась.

— Я говорю: доедай. — Равнодушно пожал плечами. — А потом тебе придётся немного оголиться, Кира.

Глава 7

— Зачем мне оголяться?

Я даже не сразу поверила своим ушам. Оторопела от подобного заявления, и моя рука вместе с ложкой опустилась вниз. Возможно, я выглядела как дура, но выдавить из себя что-либо другое просто не могла.

— Мне ещё раз повторить? У тебя проблемы с пониманием или со слухом?

— У меня есть Елена, — начала оправдываться в попытке сбить с него спесь, — она может рассказать вам о моем состоянии. Или осмотреть самостоятельно... вы же не врач!

— Кто сказал?

— Что?

Это напоминало какой-то сюр. Искаженную реальность, от которой хотелось смеяться и плакать одновременно.

— Кто тебе сказал, что я не врач?

— А вы врач?

— Допустим...

Да. Это было видно невооруженным взглядом: он забавлялся. Его это не столько смешило, сколько доставляло удовольствие. Моё смятение, мой страх и вся палитра эмоций, что плескалась на дне моих потускневших глаз.

— Я не стану, — торопливо сглотнула ставшую вмиг горькой слюну, — не стану... это неправильно. Я не хочу...

— Кира, — одним словом поставил жирную точку на моих попытках отгородиться и отстоять неприкосновенность, — ты сделаешь это. Так или иначе. Я не предлагаю тебе. И не прошу. Это не приглашение на чай. И если тебе дорога твоя шкурка, — он поднял руку, цепляя пальцами прядь моих тёмных волос. Мягко растирая волосинки между подушечками большого указательного, продолжал смотреть на меня так, словно я здесь ничего не решаю.

И он, скорее всего, был прав.

— Что вы хотите?

— Сколько тебе лет? — опустил мой вопрос, тараня меня тяжёлым взглядом.

— Что вы хотите? — понятия не имею, откуда взялась эта дерзость, но чувство собственного достоинства, привитое мне в далёком детстве, вдруг решило обозначить себя.

Не уверена, что вовремя.

— Я хочу, чтобы ты ответила на мой вопрос, — спокойно ответил, коротко взглянув на тарелку, что я оставила в покое.

— Двадцать три, — скривила губы от досады.

— Хорошо, — задумчиво произнёс, кивая головой. — Ты ведь детдомовская? Так?

— К чему эти вопросы?

— Ты мне “выкаешь”... это непохоже на тех, кто там вырос. Эти люди быстро переходят на “ты”. Они вообще не заморачиваются по подобным мелочам.

Это не мелочи. И даже для него. Я была уверена, что это какая-то провокация. И вежливое, уважительное обращение, для не является мелочью. Он наверняка не из тех людей, что позволяют по отношению к себе пренебрежительное. Но... что-то скрывалось за его вопросами.

— Меня так научили... — снова скривила губы, удерживая дрожь в голосе.

— Быка ты тоже на “вы” называла?

Его я никак не называла. Даже в сторону его смотреть боялась. Даже не пыталась.

Я молчала. Поджав губы, тяжело дышала, и моё дыхание было слышно даже ему. Уверена, с сердцебиением творилось то же самое.

— Ты наелась? — обронил, отпуская прядь моих волос.

Я вновь промолчала, и он просто убрал поднос с моих ног. Поставил тот на комод и медленно обернувшись, вопросительно выгнул брови.

Паника подбиралась к моей глотке. Её было некуда деть. От неё невозможно было избавиться. Она просто имела место быть.

— Не будь дурой, Кира.

Это звучало как приговор.

И ведь он был прав. Так чертовски прав!

Я бы не смогла. Я не смогу. Физически не потяну его. Даже если сильно захочу.

У меня были сломаны рёбра и ключица.

О чём здесь может идти речь?

— Просто скажите зачем?

— Думаешь, я тебя тут трахать собрался?

Грубо. Ощутимо. Почти больно.

Ничего не ответила. Смотрела на него исподлобья, ожидая какого-то продолжения.

Но большего я не дождалась. Он пересёк комнату, возвращаясь к постели, и рванул за край одеяла. Скинул его с меня, оставляя в моих ногах воздушное облако. Вздрогнув, я смотрела на то, как оно оседает на моих ступнях. И слышала пульс, что гудел у меня в ушах.

Он смотрел. Неотрывно. Прошёлся по моим ногам, обжигая холодом и задержал взгляд на бёдрах. Там, где большая мужская футболка начинала прикрывать кожу. Затем выше. Не спеша. Пока наши глаза вновь не встретились.

— Ты ведь не целка...

И это был не вопрос.

Пальцы на моих ногах машинально поджались. Кулаки вновь натянули на костяшках кожу.

— Дорого ты бы не стоила. Ты задолжала? Или твоя подружка?

От обиды уголки моих губ поплзли вниз. Я отвела взгляд, прерывая зрительный контакт.

Задержала дыхание, когда мужчина опустился на кровать. Слишком близко.

— Открой рот.

Что?

Кажется, этот вопрос даже не стоило произносить вслух.

— Открой рот, я сказал.

И я открыла.

Чувствуя себя кобылой на торгах. Чувствуя себя так омерзительно, что хотелось выть. Плюнуть ему в лицо.

Оттянув мои губы, он провёл пальцем по моим зубам. А после, слегка хлопнув меня по щеке, растянул губы в гадкой улыбке.

— Слушай меня внимательно, девочка, — в ту же секунду поддел край длинной футболки. Слегка задирая ту и обнажая мои бёдра ещё больше. Я не смотрела туда, но была уверена, что трусики, предоставленные мне, ему были видны, — ты будешь делать всё, что я тебе скажу. Хочешь ты того или. Если будет необходимость, то ты даже затанцуешь, когда тебе это скажут. Когда я скажу. Обычно, выбор есть всегда. Но не в твоем случае. Я тебе его не дам.

— Убьёте меня?