на её миловидном лице появлялись синяки.
Несколько раз я пыталась выяснить, что у неё происходит. Но она всегда улыбалась и отмахивалась, говоря, что “хорошо быть сиротой, Кирка”. Шутя и прося не обижаться на неё.
В тот вечер она была слишком настойчивой. Заглядывала мне рот, угождала и сама протягивала бокалы с коктейлями. Всё было слишком. Я должна была догадаться.
Где я оступилась, что всё это свалилось мне на голову? Что я сделала не так?
Перед выпускным я потеряла Гошу. Мы были на нашем месте. Тихом и безлюдном. Мы снова кормили уток и обсуждали наш совместный переезд в небольшую квартирку, которую он присмотрел недалеко от своей работы. А потом... всё случилось так нелепо и неожиданно. Я даже не успела ничего понять. Он просто умер. На моих руках.
Нёс меня на спине вдоль песчаного речного берега, и ему резко стало плохо. Он начал задыхаться. Смотрел на меня широко открытыми глазами. Испуганно. Хватался пальцами за мои плечи, оставляя на них синяки. И рядом не было никого. Ни души.
Приехавшая скорая констатировала смерть. Вот так просто. В одно мгновение, я потеряла единственного близкого мне человека. Мою родную душу, моего защитника и любимого мужчину. Заключение о смерти: приступ астмы.
— Ты здесь? — слегка сдавленный женский голос отвлёк меня от мыслей.
Я отвернулась от окна, перехватывая слегка обеспокоенный взгляд Елены, что принесла мне поднос с обедом.
— Как ни странно, — качнула головой, глядя на то, как она осторожно пододвигает стул к кровати и ставит рядом со мной еду.
— Клим Семёнович приехал... — вздохнула медсестра, подсаживаясь рядом со мной.
Клим Семёнович? Ну, надо же?
Чёрт. На несколько мгновений моё сердце замерло. Словно в ожидании какой-то встряски. Будто знало, что сейчас ему следует запастись силами для галопа.
Я тяжело сглотнула накопившуюся слюну и, поджав губы, попыталась сделать вид, что меня это не пугает.
Откровенно говоря, я была в ужасе. Я бы хотела вообще его больше не видеть. Просто, чтобы он не появлялся здесь. Прошёл мимо. Словно меня здесь нет и не было вообще.
Но кто я сказал, что я родилась с удачей в кармане?
Елена помогла расстелить полотенце на моих коленях и слегка приподнять меня, чтобы можно было поесть. Я смотрела на то, как она слегка помешивает ложкой суп из перловки, пытаясь его остудить. Но аппетит, до этого бывший отменным, куда-то испарился. Я понимала, что сейчас мне и кусок в горло не полезет.
— Он поднимется? — тихо спросила, переводя растерянный взгляд на дверь.
— Сюда? — Елена посмотрела туда же, а затем пожала худенькими плечами, — мне-то откуда знать, что у него на уме?
— Скажите, что я сплю? — мои глаза нехотя наполнились испугом. Я всё ещё помнила все его угрозы и то, с какой интонацией он это произносил. Если быть точнее: её отсутствие. Ему плевать. Он просто это сделает.
— Что ещё?! — подняв ложку, женщина вонзила мне в переносицу изумлённый взгляд. Словно толстая и тупая игла, ударившая в кость. Меня аж передёрнуло. — Может, мне ещё спрятать тебя под кроватью?
Я даже не успела ничего ответить. Только вздрогнула вместе со своей сиделкой, когда дверь в мою спальню тихо и медленно приоткрылась.
Повисло молчание. Тяжёлая, плотная и почти непроницаемая аура пришедшего, затянула комнату от самого порога и до дверей балкона.
Плотно сжав губы, я смотрела в прозрачные глаза мужчины, стоявшего напротив. Лёд, который обжигает. Хочется на стенку лезть. Раствориться в комнате. Стать хамелеоном.
— Елена, — он оторвал от меня взгляд и посмотрел на медицинскую сестру, — оставь нас.
— Да, — коротко кивнула моя собеседница и, быстро поднявшись и поправив на себе белый халат, поспешила выйти из комнаты. Проходя мимо него, она даже головы не подняла. Как мышка.
Я не сразу заметила, как мои пальцы машинально сжались в кулаки, стискивая края одеяла. А он заметил.
Хмыкнул, подмечая мою нервозность и, прикрыв за собой дверь, крадучись, приблизился к постели. Несколько секунд молча смотрел на меня. От макушки и до самых пят. Изучал. Сканировал, задерживая взгляд то на лице, то на руках, то на ногах. Это было отвратительно.
— Как чувствуешь себя? — слегка надтреснутым голосом произнёс, перед тем как тот же несчастный стул повернуть спинкой к кровати. Сел на него и положил на спинку локти. Как и в прошлый раз. — Лучше?
Нехотя я допустила мысль, что, возможно, это действительно его волнует. Но, стушевавшись, отбросила подобную ересь от себя, и подняла голову выше. Уверена, что мой затравленный взгляд никуда не делся.
— Да, — старалась не опускать голову. Он мне не хозяин. — Немного.
— Немного? — его светлые брови взметнулись вверх, — мне показалось, что тебе гораздо лучше. Я теперь могу разглядеть твоё лицо.
— Пока это трудно назвать лицом, — решилась ответить, но при этом почувствовала лёгкую дрожь в собственном голосе.
— Уже сама ешь? — он кивнул на поднос и уголок полный мужских губ незаметно дрогнул.
— Я и раньше сама ела, — тихо произнесла, пропихивая ком в горле, — левой рукой справляюсь.
— Это хорошо, — на этот раз он потянул уголки губ вниз. Будто его это забавляло. — Тогда ешь.
Это приказ? Или что?
Я непонимающе хлопала глазами и всё так же комкала в пальцах края одеяла. Чего он добивается? Зачем всё это?
— Ешь. Кира. — Сухо произнёс и слегка сдвинул стул, оказываясь ещё ближе, — я хочу взглянуть на то, как ты ешь. Дважды повторять я не стану.
И я снова ему верила.
Это был не Бык. И он не бил и не унижал меня. Но... что-то мне подсказывало, что он гораздо опаснее Быка. Это был ящик Пандоры. И я была уверена, что лучше мне не знать, что скрывается под его крышкой. Лучше её не открывать. И даже не пытаться.
Поэтому, решив не рисковать, я отпустила помятое одеяло и потянулась рукой к тарелке. Но не смогла её поднять. Мне нужна была помощь. Обычно Елена ставила поднос мне на бёдра, чтобы мне не приходилось тянуться. Но сейчас она не успела это сделать.
— Нужна помощь? — поинтересовался, и встав со стула, отодвинул тот в сторону.
Я беспокойно замотала головой, не зная, что на это ответить. Стало больно, когда захотела отдалиться и подтянуться выше к изголовью. Но его
