мне голову или искать смерти от рук инфорсера, что, уверяю тебя, произойдет, если ты не будешь сотрудничать. И честно говоря, я не хочу видеть, как Райкер убьет тебя, — она ответила ему теплой улыбкой, слишком сладкой. Проклятье, у него сведет зубы, если она будет продолжать в том же духе. — Как только я почувствую, что могу доверять тебе, я освобожу тебя. Райкер будет рядом, пока я не скажу ему обратное.
Его сердце бешено колотилось.
— Ты не можешь держать меня на цепи. Я не могу с этим справиться. Пожалуйста. Отпусти меня.
— Дай мне слово, что ты не причинишь вреда ни себе, ни кому-либо другому.
— Я не могу давать обещаний, которые не могу сдержать.
Она скрестила руки на груди.
— Дай мне слово.
— Я, блядь, сказал, что не могу этого сделать. Что из того, что я сказал, не отпечаталось в твоей хорошенькой головке?
Она поднялась на ноги, позволяя ему взглянуть на ее убийственное тело. Какая фигуристая эта женщина. Она должна лежать на спине, в его постели и под ним.
— Когда ты дашь мне слово, я освобожу тебя, — женщина развернулась на своих очень тонких, слишком сексуальных каблуках и вышла, оставив после себя, только запах цветов апельсина и звук стука по паркету, а еще колыхание ветра. Тук-тук-тук, она продолжала идти по коридору, образ ее задницы прожигал его мозг, как клеймо. — Джентльмены, я могу его вылечить. У него осталось достаточно воли, и она ему понадобится, чтобы победить это.
— Уверена?
— Я верю, что смогу помочь ему…
Ты понятия не имеешь, как ты можешь мне помочь, милая. Его член налился и указывал вверх. Готов к службе, сэр!
Черт бы всех их побрал!
* * *
Ксан потянул за наручник на левом запястье, затем повернулся и потянул за правый. Казалось, его мочевой пузырь вот-вот лопнет. Он не мог больше сдерживаться.
— Женщина!
— Меня зовут Лив, — она вернулась на свое место в кресло и смотрела, как он спит? На этот раз одета во фланелевую пижаму и пушистые домашние тапочки. И она все еще выглядела как бомба. Ауууууууу, хотелось каждый ее миллиметр.
Она села и зевнула, вытянув руки над головой и обнажив полоску бледной кожи на животе, нежная обнаженная плоть. У него потекли слюнки. Нет ничего лучше, чтобы сделать с тобой парочку грязных вещей, док?
Ксан наблюдал за ней, впитывая каждую деталь, от пухлости ее щек до небесно-голубых глаз. Ксан резко дернул оба наручника одновременно.
— Мне нужно отлить.
Лив кивнула, встала, выскользнула из комнаты и исчезла в коридоре. Когда ее шаги затихли, он дернулся сильнее.
— Ты меня слышишь?
Несколько мгновений спустя, пока он раздумывал, писать ему на кровать или нет, она появилась снова, держа в руках утку.
Он посмотрел на нее.
— О, черт возьми, нет. Я вполне способен отлить сам.
— Дай мне слово, что ты не причинишь вреда ни себе, ни кому-либо еще, и ты сможешь все сделать сам.
— Леди, я не позволю тебе держать мой член, пока я буду мочиться в кувшин, — Ксан тихо зарычал и уставился на нее, провоцируя сделать шаг к нему и попробовать.
— Я могу попросить Райкера помочь тебе.
— О, черт, нет, — он дернулся еще сильнее. — Он не будет трогать мой член. Скорее всего, он его оторвет.
— Перестань вести себя как животное.
— Я — животное.
— Нет, ты оборотень, и я нахожу интересным, что ты не обратился, чтобы снять эти наручники. Может быть, как сказал Джи, ты не можешь.
— Что? Кто, блядь, сказал медведю, что я не могу обращаться? — он выгнулся дугой, ничего не добившись, но разозлившись еще больше. — Освободи меня. Это неправильно, и ты это знаешь.
— Дай мне слово.
Он открыл рот и захлопнул его. Если бы ему не нужно было так сильно помочиться, он бы даже не думал об этом. Но он знал, и был уверен, что не позволит ей взять в руки Мистера Счастливчика, чтобы он мог закончить миссию. Его чертов член и так был слишком возбужден этой перспективой.
— Хорошо. Отпусти меня.
— Что ты сказал? Ты согласен на мои условия? Ты не ранишь себя или кого-нибудь еще?
— Я же только что сказал.
— Нет, ты только попросил меня отпустить тебя. Ты ничего не обещал. Скажи это. Я, Ксан Дэвис, не причиню вреда ни себе, ни кому-либо еще, — Лив покачала перед ним кувшин. — Говори, или я залезу тебе в штаны.
— Я не буду причинять вред себе или кому-то еще, но это обещание не означает, что у меня нет других способов заставить тебя заплатить за то, что ты держишь меня в заложниках, — на спине. У стены. На четвереньках. Док заплатит.
— По приказу твоего Альфы. У меня нет привычки, держать заложников в моем доме.
Он зарычал. И лучше бы ей не держать в доме других волков. Приказ ее Альфы или нет.
— Он не мой Альфа, — прорычал Ксан.
— Разве Блэк-Хиллс не твой дом, а Тао не твоя стая?
— Да.
— Тогда он твой Альфа. Дай мне слово.
— Я, Ксан Дэвис, не причиню вреда ни себе, ни кому-либо другому. А теперь расстегни эти чертовы наручники и покажи мне ванную.
— При одном условии.
— Еще? Ты прикалываешься? — он застонал.
— Нет, и не собираюсь. Обещай оставаться со мной, пока тебе не станет лучше… в этом доме.
Он медленно оглядел комнату и нахмурился.
— Со всем этим розовым?
— А что не так с розовым?
— Это тревожит.
— Что тревожит, так это то, как ты борешься с помощью, которую мы предлагаем. Умный человек согласился бы.
— Все. Я сделаю это. Даже если твой выбор украшения дома может рассматриваться как действия против Женевской конвенции.
— Ты не военнопленный.
— Уверен, что именно так и есть. У меня даже есть свой
