От неожиданности я спрыгнула, чтобы отдать честь, обронив при этом бинокль.
– Вольно, – поднимая упавшую вещь, произнёс наш новый командир отряда.
– Пришли проверить на дежурстве я или нет? – принимая бинокль обратно, поблагодарила. – Спасибо.
– Нет, – подходя к парапету, ответил он.
Сухо и кратко. Порой, мне, кажется, что он и вовсе предпочёл бы молчать, только служба обязывает.
Наступила тишина, и мне становилось неловко, будто я должна продолжить этот диалог. Мы стояли так минут пять, как вдруг он произнёс:
– С высоты всё, кажется, таким ничтожным.
– Да, в этом есть какая-то сила, – согласилась я. – Можно вопрос?
– Задавайте.
– Как вы поняли, что мы собираемся за стену? Вы ведь это заранее уже знали, ждали там, где мы выходили.
– Считайте, что это издержка профессии. Подмечать то, что, на первый взгляд, не заметишь.
– Значит, вы заметили обувь под одеялом.
– И то, что вы делали вид, что спите.
Могу поклясться, сейчас я увидела подобие улыбки на его лице.
– На будущее, если будете притворяться, то не забывайте размеренно дышать.
– Спасибо за дельный совет, – усмехнулась я.
За время, непродолжительного разговора, он ни разу не посмотрел в мою сторону. Или мне так показалось.
Глава 4. Урок выживанияApparat – Love Theme
Снег покрывает моё лицо, волосы, тело. Чувствую лёгкое покалывание, когда он опускается и таит на коже. Небо заливает оранжевое зарево, а снежные хлопья танцуют в такт ветра. От этого зрелища захватывает дух. Я лежу на крыше, в своей любимой позе ангела. И в эти моменты так хорошо и спокойно. Я никуда не спешу, мир остановился. Мимо пролетает птица. Я давно не видела этих небесных существ. Я им завидую, они свободны и дышат полной грудью там. А мы здесь. С той высоты мы для них ничто. Мы лишь мелкая крупица этого уродливого мира. Серого и безликого. Небо затягивается тучей и воздух становится тяжёлым. Сейчас пойдёт дождь, думаю я и даю себе ещё пять минут этого умиротворения. Первая капля падает на щеку. Я её вытираю и замечаю красный след на своей руке. Не помню, чтобы где-то порезалась. Дождь усиливается, и я начинаю понимать, что это не вода. Это кровь. Она везде и её так много. Она заливает глаза, нос и рот. Я пытаюсь подняться, но дождь с каждой секундой становится сильней. Он хлещет со всей силы и жестокостью. Становится больно, я не могу вздохнуть. Понимаю, что тону. Пытаюсь открыть глаза, но не могу. Сильно жжёт. Животных страх и паника начинают заполнять меня словно сосуд. С последних сил пытаюсь плыть наверх, но становится только хуже. С каждой попыткой меня засасывает всё глубже и глубже. Я захлёбываюсь и не вижу поверхности, где будет долгожданный глоток воздуха. Приходит осознание, что мне не всплыть и ничья рука не вытащит. В этот раз нет.
Резко просыпаюсь и первое, что вижу, это прикроватную лестницу. В комнате темно и только свет фонарей бьёт в окна. Пытаюсь восстановить дыхание, но это плохо выходит. Я всё ещё чувствую страх, и сжимающую грудь, тревогу. Только сейчас осознаю, что это был кошмарный сон. Мокрая майка прилипает к телу, и я плетусь в душевую комнату. Умывшись водой, смотрю в зеркало. Лицо бледное и осунувшееся, под глазами залегли тени, а губы потрескались. С таким, видом, мне не только пугать детей ночью, но и взрослых. Я уже третью неделю плохо сплю и дело не только в ночных дежурствах. Меня мучают бессонницы и панические атаки. Снова. Думала, что уже избавилась от этого, но, видимо, нет. Если раньше природой всего этого, являлась моя фобия, то сейчас, я не понимаю.
Слышу команду нашего командира на подъём. Значит, уже шесть утра. Прекрасно, полночи меня мучила бессонница, а под конец кошмары. Вытираю лицо и иду обратно.
Когда подошла к своей кровати, Ибби уже была одета и заканчивала завязывать свои берцы.
– Что-то ты плохо выглядишь. Ты себя нормально чувствуешь? – беспокойно посмотрев на меня, спрашивает подруга.
– Да… Просто долго не могла заснуть.
– У тебя опять бессонница?
– Нет… Не знаю, это наверно из-за сбитого режима.
– Скажи командиру, он тебя снимет с ночных дежурств. Наказание, наказанием, но не гробить же своё здоровье этим. А у тебя по количеству вообще больше всех нас взятых вышло.
– Нет, нормально всё. Это лучше, чем драить туалеты и убирать учебный инвентарь за всеми. Осталось одно вне очереди, так что потом высплюсь.
– Ну, смотри сама.
Когда с утренней пробежкой и зарядкой было покончено, мы собирались уже выходить из зала, как майор Хант меня окликнул:
– Курсант Данн, останьтесь, у меня к вам есть разговор.
Все тут же посмотрели на меня и быстро покинули помещение.
– Ева, ты очень бледная. Ты себя нормально чувствуешь?
– Что-то я не помню, чтобы мы переходили на ты, командир Хант.
– Я сейчас серьёзно спрашиваю.
– Я тоже.
– Ева!
– Просто плохо спала. Такое бывает, вам не за чем беспокоиться. Я могу идти?
– Да, можешь идти.
Наиграно, отдав честь, я вышла из зала.
В столовой стоял жуткий гул. Кто-то о чём-то разговаривал, кто-то смеялся, а кто-то устраивал фокусы с едой. Окинув взглядом зал, попыталась найти свою компанию.
– Ева, мы тут, – помахав рукой, выкрикнул Питер.
Подойдя к ним, заметила, что Ибби взяла завтрак и мне.
– Спасибо тебе, – поблагодарила её.
– Ешь, может, хоть лицо нормального цвета станет, – заботливо сказала она.
Попробовав запихнуть в себя хоть одну ложку, поняла, что есть совсем не хочется. Поэтому водя ею по каше непонятного цвета и запаха, слушала, о чём разговаривают ребята.
– Да я сам видел собственными глазами, когда был на ночном дежурстве на стене, – что-то рьяно доказывал Майкл.
– Быть такого не может, иначе, там была бы уже группа зачистки, – безапелляционно ответил Питер.
– А она и была. Только, как я понял, они ничего не нашли.
– Ну это же бред, кому вздумается ночью выходить за стену? Это же самоубийство, – продолжил гнуть свою линию Питер.
– Мы же выходили, – подхватил Кевин.
– Но мы подготовлены и обучены, а этот, я так понял, был городской.
– А о чём, собственно, речь? – недоумевая, спросила я.
– Майкл говорит, что видел ночью, как городской зашёл в заброшенный магазин, а через некоторое время туда же пробрался зорг.
– И группа зачистки там ничего не обнаружила? – поднимая брови, поинтересовалась у Майкла.
