меня домой. Как будто мне пятнадцать!
– Ладно, дело твое. Только не обижай его, пожалуйста. Он действительно очень хороший.
Ирэн прыгнула в машину и поехала в университет. Всего через полчаса она уже поднималась на свой этаж, но, когда подошла к своему кабинету, ее карта-ключ не сработала. Она попробовала снова и снова, но магнитный замок не хотел ее пропускать.
– Это то, о чем я думаю? – пробормотала Ирэн.
– Боюсь, что да, – откуда-то сзади раздался довольный голос Ван Синь. – Упустила ты свой шанс.
– И что это значит?
– Сходи к мадам Бий – узнаешь. Хотя, знаешь, она сегодня в разъездах, вернется только к вечеру. Ты можешь подождать ее в комнате для персонала. У них там бесплатный чай. В пакетиках. А вообще, новости, я смотрю, ты не читаешь?
Довольная Ван Синь ушла, а Ирэн, предчувствуя неладное, открыла смартфон и вбила в поисковике название университета. Новости вылезли первыми, и она сразу поняла, что речь пойдет о ней.
Фатальная ошибка стажера приводит к гибели человека.
Не по протоколу: в чем ошиблась молодая аспирантка?
Цена ошибки младшего сотрудника.
И еще несколько заголовков в подобном же стиле. В статьях рассказывалось о том, как из-за глупой оплошности пострадал человек. Якобы женщина не соблюдала протокол, оставила пациента с тяжелейшим диагнозом одного, сидящим у открытого окна (из этих статей можно было подумать, что сидел он прямо на подоконнике, а нерадивая сотрудница чуть ли не подтолкнула его). К счастью, нигде не упоминалось имя Ирэн, но в каждой из них было написано, что женщину отстранили от работы в университете до выяснения обстоятельств.
«Она вылила на меня всю грязь! – подумала Ирэн. – Это она слила информацию! Страхуется на тот случай, если комитет по этике затеет длительное расследование. Обвинить кого-то в прессе – отличная стратегия. Если появилось в СМИ – значит, человек наполовину виновен, а Мадам Бий выходит сухой из воды. Ну уж нет, я не буду козлом отпущения! Я все выясню! Надо узнать имена пациентов. Они проходят через охрану, так что их имена должны остаться в списке».
Ирэн спустилась по лестнице к стойке охраны. Охранники и уборщицы всегда все знают. Самые свежие сплетни, новости об увольнениях и новых сотрудниках они узнают мгновенно, словно впитывая их из воздуха. Еще Элеонора Рузвельт10 заметила, что великие умы обсуждают идеи, средние – события, а мелкие – людей. Так что попробовать стоит. Если удастся разговорить охранника, то, может, он и список посетителей ей покажет. Немолодой охранник смотрел на планшете фильм. Кажется, про агента 007.
– Месье, можно я у вас посижу? – начала издалека Ирэн. – Мой пропуск аннулировали, в кабинет попасть я не могу, а мадам Бий куда-то уехала.
– Вот диваны, вон стулья.
Ирэн послушалась. Но через пару минут снова сделала попытку.
– Мадам Бий ничего не говорила про меня? Знаете, это я была в кабинете, когда все произошло. Ужасный шок.
Последний, кому заносчивая мадам Бий стала бы что-то говорить, – это был охранник. Но людям, занимающим мелкие посты, так не хватает признания, что стоит им подарить лишь немного уважения, они станут твоими верными союзниками. Но кажется не в этот раз.
– Нет.
«Пока он не досмотрит, как Шон Коннери11 победит Доктора Зло12, разговорить его не удастся», – решила Ирэн.
– Ладно. Я подожду.
Мимо проходила уборщица.
«О! Это мой шанс», – подумала Ирэн и сделала обеспокоенное лицо.
– Простите, я не могу попасть в свой кабинет. Моя коллега Ван Синь только злобно хихикает и ничего не объясняет. Может, мадам Бий что-то говорила, что со мной будет? Я так переживаю! Вы ничего не слышали?
Но уборщица посмотрела на нее непонимающим взглядом, а охранник неожиданно засмеялся.
– Она не говорит по-французски. Она еле-еле понимает слово «уборка». Тут стало слишком много иностранцев. Русские, китайцы, индусы. Даже уборщицу – и ту взяли не местную. Я буду жаловаться в профсоюз, знайте!
Ирэн отправилась наверх. Может, в комнате для персонала ей повезет больше.
Там сидели медсестра из клиники и девушка-библиотекарь. Медсестра красила губы, пытаясь сделать их более пухлыми, и, судя по всему, никак не могла добиться идеально ровной линии. Библиотекарь вежливо поздоровалась, ответив на приветствие Ирэн.
– Это вы были с пациентом, да? – спросила она.
– Ей нельзя об этом говорить, – произнесла медсестра, словно Ирэн не существовало, и продолжила красить губы.
– Как вы это переживаете? – спросила библиотекарь. – Я не могу спать. Я видела, как он падал, и эта картина все время стоит у меня перед глазами. А что чувствовали вы, я даже не представляю.
– Я ничего не видела, если честно, – начала Ирэн, но медсестра ее перебила:
– Потому что нарушила протокол и оставила пациента одного.
– Я не нарушала протокол! Покажите мне пункт, где сказано, что нельзя выходить из кабинета! – Ирэн закрыла руками лицо и довольно натурально заплакала. – Я не виновата. Мне и так с этим жить, зачем вы так?
Библиотекарь подошла и осторожно положила ей на плечо руку. Медсестра, видимо, не ожидавшая такой реакции, оторопела и попыталась исправить положение:
– Нет, ну… вас никто не обвиняет. Всякое бывает. Такие пациенты, знаете… От них всего можно ожидать.
Ирэн решила продолжать в том же духе:
– А вдруг он был здоровый? Нам сказали, что не все из них имеют диагноз. Вдруг это правда моя вина? Как мне теперь с этим жить?
– Да не-е-ет! У вас не было ни одного нормального пациента. Они все из клиники. Не переживайте так, правда! К этому сложно привыкнуть, но не всем из них можно помочь.
Ирэн вытерла слезы, выдавила робкую улыбку и сказала:
– Нам нельзя об этом говорить. Мадам Бий будет нас ругать.
– Не будет. Здесь все так засекречено, что нам и рта открыть нельзя. А что там скрывать-то? Обычная работа, ничего такого. Больше важности, набивают себе цену. Я, кстати, Натали.
– Ирэн.
– Марийон, – представилась библиотекарь.
– Кажется, меня уволят из-за этого, – продолжила Ирэн.
– Не уволят. Формально ты ничего не нарушила, – медсестра перешла на «ты». – Профсоюзы их со света сживут, если они только попробуют. Я думаю, тебя переведут на другую работу. Будешь перебирать бумажки. Но потом вернут обратно, когда история забудется.
– Я на испытательном сроке.
– Оу! Ну тогда… Будем надеяться на лучшее.
– Неужели все пациенты были с диагнозом? Ко мне приходили милейшие люди. Вот буквально перед этим человеком приходила мадам, абсолютно здоровая с виду. Ни речь, ни сознание не нарушено. Очень вежливая. Стильно еще так одета – синий костюмчик.
– В синем костюме? Нет, у нее был Альцгеймер. Она уже бывала в нашей клинике и должна была лечь на лечение. Но, как говорится, не судьба.
– Не судьба?
– Передумала, наверное. Никто не хочет уезжать в больницу – это дорога в один конец. Все хотят как можно дольше побыть дома. Но сознание угасает, и она уже не вернется
