Честно говоря, Элизабет считала свою жизнь вполне удавшейся. Ей нравилась ее квартира, нравилось жить в городе, и она любила свою работу — в большинстве случаев. Но как бы то ни было, ей скоро сорок, а даже очень опытный психолог, достигая этого возраста, ощущает бремя лет. Распавшийся брак. Дети, которых у нее не было. Расстояние, отделявшее ее от семьи, жившей в Чикаго, сначала не казалось таким уж большим, но теперь все так заняты и перелеты так утомительны, что она приезжала к своим все реже и реже (и родители тоже бывали у нее все реже)… Прошло уже много времени с тех пор, как она видела кого-то из родных, и домой ехать неловко. Ее приезд лишь нарушит привычное течение их жизни, а она будет чувствовать себя чужой.
Может, ей стоит приобрести сиамскую бойцовую рыбку? А еще лучше — фикус. Вероятно, растение не станет возражать по поводу того, что почти каждый вечер она поглощает принесенное из ресторанчика суши. А это мысль!..
В передней затрезвонил звонок. Элизабет проигнорировала его — она привыкла к звукам городского офиса, но звонок раздался снова. Она нахмурилась. Начало шестого. Никаких визитов во внеурочное время в пятницу она не назначала, по крайней мере доктор Лейн имеет право хотя бы на видимость личной жизни. Звонок прозвучал в третий раз. Пронзительный. Настойчивый. Элизабет наконец одолело любопытство, она вышла из кабинета и отправилась в приемную, а там нажала несколько кнопок. Камера слежения, вмонтированная над входной дверью, дала ей полный обзор.
То, что она увидела, удивило ее.
Элизабет впустила мужчину. Через пару минут он поднялся по лестнице к ней на второй этаж. На улице было холодно — ночью, наверное, пройдет снегопад, на голове у гостя была низко нахлобученная темно-синяя кепка, а пол-лица скрывал толстый красный шарф. К сожалению, глаза его выдали.
Элизабет встретила тот же самый равнодушный взгляд, что и сегодня утром. Эти серые глаза смотрели на нее с первой страницы «Бостон геральд». «В результате перестрелки, произошедшей накануне вечером, патрульный убил сына судьи, — гласил заголовок. — Семья подавлена!»
Фотографию сделали, очевидно, без его ведома. Взгляд, устремленный куда-то в пространство, казался мрачным и злым. Элизабет понятия не имела, как чувствует себя тот, кто убил человека, но, судя по выражению лица этого полицейского, тому было паршиво.
— Добрый вечер, — невозмутимо произнесла она и протянула руку. — Доктор Элизабет Лейн.
Его рукопожатие оказалось крепким, но кратким. Потом он снова сунул руки в карманы пиджака и буркнул:
— Бобби Додж. Лейтенант Бруни сказал, что договорился с вами.
— Он подумал, вы захотите прийти.
— Мне, наверное, следовало сначала записаться на прием. — Бобби нахмурился. — Или хотя бы позвонить. Я об этом как-то не подумал. Сейчас, конечно, уже поздно. Мне уйти?
Элизабет улыбнулась:
— Записаться на прием — это хорошо, но сегодня вам просто повезло. У меня в последнюю минуту изменились планы — в общем, раз уж вы здесь, давайте побеседуем.
— Я понятия не имею, как это делается, — поспешно сказал полицейский. — То есть я прежде никогда не посещал психолога. Никогда не верил, будто психолог способен помочь. Но лейтенант посоветовал мне сходить к вам, и ребята сказали, что мне стоит к вам зайти, вот я и пришел.
— И что вы думаете обо всем случившемся?
— Думаю, я поступил правильно. Лишь благодаря мне женщина и ребенок до сих пор живы. Мне нечего стыдиться.
Элизабет кивнула и подумала, что человек, который с такой готовностью уверяет: «Мне нечего стыдиться», — наверняка лжет.
Она указала на вешалку.
— Пожалуйста, оставьте вещи здесь.
Бобби снял пальто, шляпу и шарф. Элизабет жестом велела ему пройти в кабинет. Она шла следом и по пути делала в уме кое-какие пометки.
Ему предположительно под сорок. Не очень крупный. Рост примерно сто восемьдесят сантиметров, вес около ста шестидесяти фунтов. Двигается уверенно. Аккуратный, сдержанный мужчина, знающий, чего он хочет. Джинсы поношены, темно-синяя фланелевая рубашка — тоже. Можно поклясться, он первый человек с высшим образованием в своей семье. Отказавшись следовать по стопам своего отца, пошел на компромисс и поступил в полицию штата — немного поднялся по социальной лестнице и в то же время не оторвался от корней. Работа для него все равно что хобби, на посту он чувствует себя как дома.
Конечно, она угадала. Она любила играть в эту игру, когда встречала нового пациента. Удивительно, но зачастую Элизабет оказывалась права.
Они вошли в кабинет, и Бобби немедленно указал на маленькую кожаную кушетку:
— Мне ведь не обязательно садиться туда?
— Можете сесть в кресло.
В кабинете стояли два зеленых кресла, задвинутые за стол, но при тусклом освещении их заметить было нелегко. Большинство пациентов сначала обращали внимание на кушетку, реагируя на нее по-разному. Элизабет уже не раз собиралась переставить мебель в кабинете и расположить кресла на видном месте, но, в конце концов, почему бы ей и не развлечься?
Бобби сел в кресло, на самый край, колени врозь, длинные пальцы сомкнуты. Темно-серые глаза скользили по стенам, обшитым панелями из красного дерева, и подмечали все детали: справочники на полках, декоративные латунные диски, миниатюрный японский садик — для успокоения пациентов с навязчивыми идеями.
В сознании Элизабет мелькнула какая-то мысль насчет нового пациента, но она никак не могла ее сформулировать. Бобби не просто отлично владел собой, он был ненормально спокоен. Никаких звуков, никаких движений. Наверное, привык к долгим периодам молчания. Общаясь с этим мужчиной, вы открываетесь ему, а не он вам.
— Вам удобно? — наконец спросила она.
— Я ожидал иного.
— А чего именно?
— Ну… что будет не так… мило.
Под словом «мило» он подразумевал «роскошно», и они оба это поняли.
— А вы и правда сотрудничаете с полицией штата?
— Я начала работать в полиции пятнадцать лет назад. Мой отец работал детективом в Чикаго, так что здесь, можно сказать, личные интересы. — Она пожала плечами. — И полагаю, впредь у меня не найдется повода передумать. Объяснить вам, что я имею в виду?
— Да.
— Я сотрудничаю с полицией штата Массачусетс. Следовательно, я обязана сообщить о содержании нашей беседы, а это, в свою очередь, скажется на конфиденциальности. С одной стороны, я не стану докладывать о некоторых деталях. С другой — я должна дать заключение и сделать выводы. Например, если вы скажете, будто выпиваете три пинты виски за вечер, то мне придется настоять на том, чтобы вас отстранили от исполнения своих обязанностей. Это понятно?
— Вы следите за тем, что я говорю, — буркнул он. — Интересный подход.
— Честность — по-прежнему лучшая тактика, — негромко сказала Элизабет. — Я здесь, чтобы помочь вам или направить вас к тому, кто с этим справится лучше меня.
