попытался украсть весь мафшахерх, но ещё и бессовестно врал!
Гросох сделал шаг вперёд, тихо рыча.
— Отдай мою корзину!
Задира сделал то же самое.
— Она моя! И если ты не прекратишь, сюда явятся мадралы!
Задира обнажил клыки, сжал кулаки, глаза его налились кровью. Каждый грайдец знал, что это означает. А сейчас вокруг них уже собралась целая толпа. Мадралы держали грайдцев очень жёстко, дрались грайдцы только вечерами, когда разрешали надсмотрщики. Этого было слишком мало, чтобы утолить их жажду. Заведённые, они подрыкивали, что-то выкрикивали. Гросох чувствовал множество злобных взлядов, словно пытающихся пронзить его шкуру. То, что такие же взгляды были направлены и на Задиру, совсем не помогало.
— Жалкая крыса! — плюнул Гросох. — Бежишь жаловаться мадралам, вместо того, чтобы решить всё, как грайдец!
— А ты всегда их задираешь! Ты навлекаешь на нас новые тумаки и ожоги!
Внутри у Гросоха снова заклокотало, и он тоже сжал кулаки.
— Если бы ты не забрал у меня корзину, мадралам не на что было бы злиться!
Задира грозно выпрямился и зарычал.
— Ты обвиняешь меня?!
Гросох уже не раз и не два был в таких ситуациях. Он знал, что означает такое поведение его противника, и что теперь всё зависит от него самого. Но сил на то, чтобы сдерживаться дальше, больше не было. В конце концов, все грайдцы, так или иначе, рождены, чтобы драться.
Поэтому Гросох выпрямился и ответил рыком на рык.
— Да!
В тот же момент Задира наклонился и бросился на Гросоха. Гросох выдержал столкновение и опустил кулачище на загривок противника. Тот дёрнулся, отступил назад, ударил Гросоха в корпус и опять бросился на него, раззявив в рыке пасть. Гросох тоже зарычал, ударил противника в челюсть.
Удары, укусы, толчки то и дело сотрясали воздух. Они подняли тучи пыли, опрокинули все корзины с мафшахерхом вокруг. Грайдцы в толпе тоже рычали, кричали, потрясали руками. Кто-то выбрал сторону Задиры, кто-то — сторону Гросоха. Однако разнять дерущихся, несмотря на то что это обязательно вызовет гнев мадралов, никто не порывался — останавливать бой нельзя ни при каких условиях. Грайдцы так просто не делают.
В очередной раз сошлись борющиеся грайдцы. Гросох поднял руку, защищаясь, но Задира вцепился ему в локоть клыками. Гросох заревел, попытался вырвать руку, а потом вонзил когти на правой руке противнику в ухо и резко дёрнул. Задира глухо рыкнул и отошёл.
Гросох не знал, сколько времени прошло, но они оба были уже изрядно потрёпаны. У Гросоха, помимо прокусанного локтя, был разорван бок, в который вонзились когти Задиры. Зато Задире досталось точно не меньше: оторванное ухо, разбитое лицо, и, судя по неуклюжим движениям, сломано одно из левых рёбер. Если бы поединок шёл между членами одного клана, или просто случайно повздорившими друзьями, таких увечий было бы вполне достаточно, чтобы его прекратить. Но среди рабов не было ни друзей, ни соплеменников. И ни Гросох, ни Задира сдаваться не собирались. Поэтому они оба подняли кулаки, оба грозно зарычали, оба двинулись друг на друга…
В уши Гросоху ударил резкий звон. Его шею пронзила ревущая огненная боль. Он невольно повалился на колени, глухо рыча. Такой боли не могло доставить ничто другое, ни одно оружие и пытка. Магия — самый страшный бич живых существ. Даже грайдцев.
Гросох знал, что то же заклятие скрутило и Задиру. Среди грайдцев-рабов, снова появился мадрал. Его хлыст свистел над головами грайдцев, обращая их в бегство. Кто-то кинулся прочь от хлыста, кто-то закрыл голову руками, кто-то пытался рычать и уклоняться от хлыста…
Гросох опустил взгляд и с трудом прислонил руку к пылающей татуировке, безуспешно пытаясь унять боль. Как столь жалкая вещица может остановить грайдца?..
Но тут боль исчезла. Гросох опустился на колени и исподлобья посмотрел на мадрала. У ног надсмотрщика кое-какие грайдцы-рабы собирали рассыпанный мафшахерх.
— Вас, животных, надо держать в цепях, а на ночь загонять в клетки, — процедил мадрал. — Вас ждёт казнь на столбе!
Он раскрыл свою пасть, лицо его сморщилось больше обычного. Мадралы часто так пугали других существ. Вместе с тем, что мадралы — Старшая раса, да ещё и сведущая в магии, такой облик способен был напугать любого. Из тех, кто легко пугался, конечно.
Ещё в детстве, в другом мире, Гросох слышал истории о том, как грайдцы били и мадралов, и альтов, и экбен. Они собирались в огромные союзы кланов, больше, чем когда-либо видел Рейбор, брали с собой столько оружия, сколько не могли выплавить кузницы людей и гузуров и за сто лет, и в славных битвах одерживали верх над могущественнейшими магами. Именно на это надеялись грайдцы его мира, когда поднялись на борьбу с прошлыми хозяевами… Но оказалось, что все те истории и были просто историями. В реальном мире всё было иначе.
Гросох обнажил клыки. Если этот мадрал собирается его наказывать, пусть попробует!..
Но мадрал внезапно вернул обычное выражение лица и слегка склонил голову. Затем на его губах появилась лёгкая улыбка.
— Раз уж вы уже начали… — он отвёл хлыст за спину. — Хозяину сегодня вечером нужен будет грайдец-боец. Для одного очень важного дела. Именно боец, не просто бугай. Драка должна была быть уже после убора урожая, но раз так, то так, — хлыст опять щёлкнул. — Деритесь до смерти. Кто победит — будет освобождён от работ на то время, пока хозяину нужен боец.
Гросох не собирался подчиняться. Дело было не в каком-то особом свободолюбии или стремлении к неповиновению. Просто… Грайдцы рождены воевать и сражаться, проливать кровь, свою и чужую. Все грайдцы, без исключения. Но когда грайдцев, как скот, держат в стойлах, понукают ими, смешивают с грязью… Разве и тогда грайдцы должны сражаться друг с другом? Разве должны они исполнять недостойное, только потому, что им приказали?
Эта была не его мысль — он услышал её давным-давно, от другого, более мудрого грайдца, и с тех пор никто больше не повторял её. Не мыслил так и Задира, бросившийся на Гросоха тут же, как только отошёл мадрал.
Этот бросок был наполнен такой яростью, что Гросох едва выдержал напор и чуть не упал. Сразу за этим на него обрушился град ударов, царапин, укусов. Гросох успел сам ударить противника несколько раз, но это Задиру вовсе не остановило. Он наседал и наседал, до тех пор, пока Гросох наконец не упал.
В этот момент Задира на мгновение застопорился, задрав пасть кверху и издав торжествующий рык. Гросох видел, как некоторые грайдцы, снова
