когда Настя в моем доме, можно сместить фокус на поиск смертников.
– Кофе вредно, – сказал я ей в спину.
Настя шла, покачивая бедрами.
Уже переоделась в шелковую пижаму. Выбрала самую закрытую… стеснялась меня, как в первые месяцы нашей жизни. Для меня это все пройденный этап, я ее всю видел, целиком знаю. Но тронуть пока не могу.
– Я люблю кофе. Саша варил мне по утрам.
Впиваюсь в собственные волосы. Рву их, чтобы почувствовать физическую боль.
Лучше бы ты молчала, Настенька.
Изнутри все выносит. Жжет, рвет на части. Она с другим была. Я мог бы давно забыть о ней. Выплеснул на ней эмоции и забыл. Ты и так знатно на ней отыгрался, Багров. Знатно унизил. Боли бездну целую устроил.
Нахрена она тебе нужна?
Задаю себе этот вопрос, пока Настя варит себе кофе. Можно было оставить ее в другой семье. Не встречаться в моменты ее ремиссии. Не трахать в те дни, когда она вспоминала меня. В дни, когда все было как прежде.
Самойлов, терапевт Насти, предупреждал, что у нее тяжелый случай. Редкая практика, болезнь почти не изучена. На время беременности мы не можем продолжить изучение пострадавшей части мозга.
– Они с твоим дедушкой знакомы.
– Что? – я нечетким взглядом уловил фигуру Насти.
– Я говорю, что Вяземский и твой дедушка Назар Багров знакомы.
– В этом нет ничего удивительного, Настя. Мы с Вяземским со школы, правда он еще мелким тогда был, и ты навряд ли видела их вместе, – я пожал плечами.
– Нет, ты не понял, – Настя сводит брови к переносице. – Я видела их вместе совсем недавно. Правда, не помню точно где. Мне просто сон в самолете приснился, когда мы летели.
– Сон? – перебиваю жестко.
– Звучит странно, согласна. Но там был твой дедушка и этот Вяземский. Но сон был очень реалистичным. Ты не веришь мне?
– Ты сказала, тебя кто-то ударил.
– Да, – задумывается, кусая губы. – Я не помню точно…
– Мне кажется, ты что-то путаешь, Настя. У моего деда нет общих интересов с Вяземским. Твой сон – это просто сон. Пей меньше кофе. Делай свежевыжатые соки, они полезнее.
Я указал Насте на соковыжималку.
Она посмотрела на меня исподлобья и только кивнула. Поникла, потому что я не поверил. Терапевт предупреждал меня, что она может что-то путать. Любой стресс и избыток информации может вернуть прогресс к регрессу.
– Как скажешь. Я могу воспользоваться ноутбуком в своей комнате?
– Конечно. Он твой.
– Я бы хотела найти работу, – увидев мой взгляд, осекается. – Дистанционно. Я же получила диплом переводчика.
– Я же сказал, я обеспечу жизнь тебе и малышу. Я бы не хотел, чтобы ты сейчас работала.
Настя напряженно молчала, сидя в удобном кресле. Ее любимое место на этой кухне – мягкое кресло за барной стойкой. Я обошел ее фигуру и встал за ее спиной. Кофе почти допила. От нее пахло карамельным латте.
– Я взял сегодня выходной. Могу показать дом.
– Хорошо, – тихое согласие.
Мой взгляд упирается в ее макушку. Шоколадные волосы были частично окрашены в рыжий на затылке.
– Ты красила волосы?
«Я не разрешал», – хотел сказать. Промолчал, стиснув зубы.
– Там ушел цвет. Пришлось покрасить, а я в этот раз цвет краски перепутала. До этого все идеально подходило, – Настя улыбнулась, полуобернувшись.
Я прикоснулся к окрашенной пряди волос. Рыжий отлив ей не шел.
– Подожди. Не шевелись, – приказал я. – Что это у тебя здесь?
Я нащупал рубец и стал постепенно прощупывать кожу головы. Настя не далась – встала из-за стула и отошла от меня на расстояние.
– Что это за шрам?
– Я не помню, Данияр. Кажется, весной упала с лестницы. В мае это было.
– Упала с лестницы? – уточнил вкрадчиво.
Настя кивнула.
– В мае я попала в больницу. Это все, что я помню. Там же я познакомилась с Сашей.
Слушал, а у самого в груди все огнем жгло и руки чесались. Я никогда не был так близок к правде. Я слово себе дал, что лишу жизни того, кто у меня ее отнял.
– Что это была за больница? – спросил строго.
– Это было в Москве, – Настя пожала плечами. – Я ведь там жила. Могу вспомнить номер, если нужно.
Медленно начало сходиться.
Она там жила и училась, пока я ее не забрал и не увез в Петербург. Настя помнит все, кроме периода, связанного со мной.
– Я сделаю один звонок и вернусь, – хрипло пообещал я. – Пока вспомни название больницы и жди меня здесь. Я покажу то, что тебе понравится.
Цепляю ее как ребенка. Обещаю и заинтересовываю. Хочу, чтобы она ждала. Хочу, чтобы вспомнила все, что было между нами.
И сегодня я помогу ей вспомнить.
Глава 8
Настя
– Почему моя спальня больше похожа на мужскую? – поинтересовалась я.
Данияр шел немного впереди, а я пыталась подстроиться под его широкий шаг. Я понимала, что ждать меня никто не будет – у Данияра слишком много дел, чтобы потратить половину своего дня на беременную жену его погибшего брата.
Еще хорошо, что беременность, наконец, стала протекать спокойно, и я могла вот так спокойно идти и не думать о том, что меня затошнит. Хотя в первые месяцы я почти не выходила из туалета и не могла нормально есть. Помню, что за первый триместр и умудрилась похудеть на три килограмма.
– Тебе не нравится твоя спальня? – донесся недовольный голос Данияра.
– Нравится.
